Жил однажды король и было у него три сына. Двое старших – ленивые и бестолковые, зато третьего, младшенького, по имени Красавчик, любили все (за исключением родственников), кому доводилось хоть раз увидеть его. Если он ехал по городу, то люди прерывали свои занятия, махали шляпами и кричали: «Да здравствует принц Красавчик!» И даже после того, как он сворачивал за угол, они не возвращались к прерванным занятиям, на случай, что и обратно он поедет тем же путем, а им снова захочется махать шляпами и кричать: «Да здравствует принц Красавчик». Сами видите, горожане в нем просто души не чаяли.

Но, увы, отец-король такой любви к Красавчику не испытывал, отдавая предпочтение старшему сыну, чем вызывал всеобщее недоумение: уж король-то не мог не знать, что в семье, где трое детей и все сыновья, какой-то прок мог быть только от младшего. Особенно странным выглядело его отношение к Красавчику, если учесть, что он сам был третьим сыном. Наверное, причину следовало искать в том, что король завидовал популярности своего младшенького.

Жила во дворце и старуха, графиня Карамель, которая в недалеком прошлом была гувернанткой Красавчика. Когда королева лежала на смертном одре, графиня Карамель пообещала ей, что будет присматривать за юным принцем и постарается заменить ему мать. Действительно, Красавчик часто советовался с ней по самым деликатным вопросам. А как-то утром, после завтрака, за которым дорогие родственники совсем уж достали его, сказал ей: «Графиня, я принял решение. Уйду из дворца на поиски своей судьбы».

– Я давно ждала от тебя этих слов, – ответила старуха. – Вот волшебный перстень. Всегда носи его на мизинце, а когда тебе потребуется помощь, покрути перстень вокруг пальца.

Красавчик поблагодарил ее, надел перстень на мизинец, крутанул, чтобы убедиться в его работоспособности. Мгновенно перед ним возник седобородый, сгорбленный гном.

– Приказывай, я все исполню, – проскрипел он.

Но в тот момент у Красавчика не возникло никаких желаний, а потому, после короткого раздумья, он махнул рукой: «Уходи».

Гном удивленно взглянул на принца и исчез.

Великолепно, подумал Красавчик и с легким сердцем отправился в путь.

Солнце аккурат достигло зенита, когда Красавчик вошел в густой лес и решил прилечь в теньке, чтобы отдохнуть. Разбудил его плач. Вскочив, он огляделся и в пятидесяти ярдов от себя, на берегу ручья, увидел писаную красавицу, которая заламывала руки и рыдала в голос. Принц, подошел поближе, кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание девушки.

– Принцесса, – позвал он, сердцем чувствуя, что в лесной чаще на берегу ручья можно встретить только принцессу, – у вас приключилась беда. Чем я могу вам помочь?

– Благородный сэр, – ответила красавица, – я думала, что в лесу я одна-одинешенька. Но, раз уж вы здесь, вы действительно можете мне помочь, если будет на то ваше желание. У меня есть… брат…

Но Красавчику совсем не хотелось говорить о братьях. Он сел на свалившееся дерево и, как зачарованный, уставился на девушку.

– Я думаю, что во всем мире нет более очаровательной леди, чем вы, – воскликнул он.

– Неужели? – принцесса, которую, кстати, звали Очаровашка, кокетливо улыбнулась.

Она отвернулась от него, и над берегом ручья повисла тишина. Красавчик подрастерялся, начал вертеть перстень на пальце, наконец, заговорил: « С тех пор, как я увидел…»

– Помощь нужна? – спросил внезапно появившийся гном.

– Естественно, нет, – сердито отрубил Красавчик. – С этим я управлюсь сам.

– Приказывай, я все исполню.

– Тогда уходи, – и гном, который уже начал привыкать к странностям своего нового господина, исчез.

А принцесса, которая все это время притворялась, что занята своими делами, вновь повернулась к Красавчику.

– Пойдемте со мной, и я покажу, как вы сможете мне помочь.

Она взяла его за руку и по узкой тропинке повела к маленькой поляне в глубине леса. Там она усадила принца рядом с собой на траву и рассказала свою грустную историю.

– В десяти фарлонгах [1 фарлонг равен 600 футам, 220 ярдам или 201,17 метрам] отсюда стоит замок, в котором живет великан Бландербас. Он – злой волшебник. Несколько лет тому назад, из-за того, что я отказалась выйти за него замуж, он превратил моего… моего брата в… даже не знаю, как и сказать… в… в черепаху, – она закрыла руками лицо и вновь зарыдала.

– Почему в черепаху? – спросил Красавчик. Он понимал, что сочувствие в данной ситуации неуместно, но полагал, что отмолчаться нельзя.

– Я не знаю. Наверное, по своей прихоти. Это… Быть черепахой – не сахар, не так ли?

– А почему он превратил в черепаху вашего брата? Я хочу сказать, если бы он превратил в черепаху вас… Разумеется, – тут же добавил принц, – я очень рад, что он этого не сделал.

– Спасибо, – улыбнулась сквозь слезы Очаровашка.

– Но я все-таки не понимаю, почему…

– Он знал, что доставит мне больше страданий, превратив в черепаху моего брата, а не меня, – объяснила она и озабоченно всмотрелась в принца.

Для Красавчика, у которого были два брата, ее слова стали откровением. А потому в его ответном взгляде застыло изумление.

– Ой, да какая разница, в чем причина? – воскликнула она в тот самый момент, когда принц уже хотел что-то сказать. – Кому ведомо, что в голове у этих великанов? Я не знаю.

– Принцесса, – Красавчик поцеловал ей руку. Его уже терзали угрызения совести: как он мог учинить допрос попавшей в беду беззащитной девушке? Да еще такой красивой! – Скажите мне, чем я могу вам помочь.

– Я должна встретиться здесь с моим братом. Он опять опаздывает, – принцесса вздохнула. – А раньше был таким пунктуальным.

– Но как я смогу ему помочь? – настаивал Красавчик.

– Все очень просто. Единственная возможность снять наложенное на него заклятие – убить великана. Но, если заклятие не снять в течение семи лет, оно останется навсегда.

Тут она поникла головой и разрыдалась.

– А семь лет истекают сегодня, на закате солнца.

– Понятно, – задумчиво протянул Красавчик.

– А вот и мой брат, – воскликнула Очаровашка.

На поляну медленно выползла огромная черепаха. Очаровашка бросилась к ней, быстро объяснила ситуацию, представила друг другу принца и брата.

– Превосходно, – покивал головкой Черепах. – Замок вы найдете без труда. В здешних краях другого нет, а Бландербас наверняка дома. Наверное, нет нужды говорить, сколь я буду вам признателен, если вы убьете его. Хотя, должен отметить… – тут он запнулся, – я не очень-то представляю себе, как вам удастся это сделать.

– У меня есть приятель, который мне в этом поможет, – ответил Красавчик, повертев перстень.

– Что ж, надеюсь, что вам повезет больше, чем другим.

– Другим? – удивленно переспросил Красавчик.

– Да. Разве она не сказала вам, что другие уже пытались убить Бландербаса?

– Я забыла, – Очаровашка метнула в Черепаха сердитый взгляд.

– Да, пожалуй, сейчас не время вдаваться в подробности, – согласился Черепах. – Но прежде, чем вы отправитесь в путь, я хотел бы сказать вам пару слов наедине, – он отполз в сторону, а когда принц подошел к нему, прошептал на ухо. – Скажите, вы что-нибудь знаете о черепахах?

– Очень мало, – признал Красавчик. – Просто ни…

– А вы, часом, не в курсе, что они едят?

– Боюсь, что нет.

– Что же это такое, ну почему никто ничего не знает! Другие-то давали нам самые нелепые советы. Мясной и печеночный пудинги… сэндвичи с креветками… гренки с маслом! Господи! Да после сэндвича с креветками мы целую ночь маялись животом. А тот болван клялся, что всю жизнь держал дома черепах!

– Если позволите сказать, – вежливо вставил принц, – мне-то казалось, что вы знаете о черепашьей диете больше других.

– Ту же неразумную мысль высказывали и остальные, – голос Черепаха сочился сарказмом. – Неужели вы думаете, что Бландербас, превратив меня в черепаху, поставил передо мной доску, взял мел и прочитал лекцию о диете и привычках черепах, а уж потом выставил меня за ворота? Отнюдь. Нет, он просто трансформировал мое тело в черепашье, а мозг и душу оставил прежними. Да, внутренности у меня, как у черепахи, а внутренности у нее очень нежные, но мыслю-то я, как человек. Иначе я бы не возражал против того, чтобы так и остаться черепахой.

– Никогда бы об этом не подумал.

– Никто не думает, кроме меня. А я не могу думать ни о чем другом, – Черепах помолчал, потом доверительно сообщил. – Сейчас мы дегустируем омлеты с ромом. Почему-то мне представляется, что черепахи их не любят, но надо попробовать. Надеюсь, вы не слышали, что омлеты с ромом противопоказаны черепахам?

– Вам более незачем волноваться об этом, – уверенно заявил Красавчик. – К вечеру вы снова станете человеком, – он похлопал Черепаха по панцирю и вернулся к Очаровашке, чтобы с поклоном распрощаться.

Оставшись в одиночестве, принц решительно повернул перстень, и перед ним тотчас же возник гном.

– Сегодня, как обычно? – спросил он и уже начал поворачиваться, чтобы исчезнуть.

– Нет, нет, – остановил его Красавчик. – Сегодня мне без тебя никак не обойтись, – он на мгновение задумался. – Мне нужен меч. Который убивает великанов.

Мгновенно у его ног возник сверкающий меч. Красавчик поднял его, осмотрел.

– Меч и впрямь волшебный? – осведомился он.

– Первая же царапина вызывает смерть, – заверил его гном.

Красавчик, который большим пальцем проверял остроту лезвия, поспешно отдернул руку.

– Теперь давай плащ-невидимку.

– Держи. Все, что укрыто этим плащом, невидимо для врагов.

– И еще… семимильные сапоги… Спасибо. На сегодня достаточно.

Гном исчез, а Красавчик скинул башмаки, сунул ноги в волшебные сапоги, подхватил меч, надел плащ и отправился исполнять просьбу Очаровашки. Но не пробежал и ста шагов, как неожиданно мелькнувшая в голове мысль заставила его остановиться.

– Значит, так, замок Бландербаса был в десяти фарлонгах. А у меня семимильные сапоги… то есть я отмахал почти семьсот миль [1 сухопутная миля равна 1609 метрам]. Надо возвращаться, – он вернулся, отсчитывая шаги, и вновь очутился все в том же лесу.

– Ну как? – спросила принцесса очаровашка. – Вы убили его?

– Н-нет, – промямлил Красавчик, – пока еще нет. Я… тренируюсь. Понимаете, – голос его зазвучал более уверенно, – надел новую пару сапог и… – ледяной взгляд Очаровашки заставил его опустить подробности. – Клянусь вам, принцесса, теперь я не вернусь к вам без его головы.

Он шагнул в сторону замка и, естественно, перемахнул через него. Отступил назад и снова предстал перед очами принцессы.

– Принес голову? – спросила Очаровашка.

– Я… должно быть, выронил по дороге, – Красавчик с деланным удивлением посмотрел на пустые руке. – Сейчас пойду и… – один шаг, и принцесса исчезла.

В шести милях от замка, по другую его сторону, принц сел на землю и глубоко задумался. До заката оставалось два часа. Без волшебных сапог он мог и не успеть дойти до замка. Задача-то перед ним стояла простая: построить равнобедренный треугольник, основанием которого служило бы прямая, соединяющая его и замок, с боковыми сторонами – два его шага. Но происходило все это в доевклидовые времена.

Однако, Красавчик все-таки добился своего. Один шаг на север, второй – на юго-запад, и вот он, замок, совсем рядом, в двух-трех фарлонгах, которые он и преодолел с сапогами под мышкой. У ворот остановился, неудобно, знаете ли, приходить в гости в чулках, но пришел к выводу, что на этикет можно и плюнуть, если решался вопрос жизни и смерти. И потом, великан все равно его не увидит. И вот, укрывшись волшебным плащом, с волшебным мечом в руке, Красавчик шагнул в ворота. На мгновение сердце его перестало биться, но образ принцессы, возникший перед его мысленным взором, придал ему смелости…

Великан сидел перед камином, зажав между колен сучковатую дубину. Едва Красавчик вошел в зал, он обернулся, удивленно вскрикнул, наклонился вперед, чтобы получше разглядеть пришельца, захохотал, откинулся назад. Как и большинство людей, выделяющихся своими габаритами, его отличало доброе сердце, но иной раз он бывал очень упрям. И вся эта история с черепахой как нельзя лучше характеризовала его и с лучшей, и с худшей сторон.

– Чего это ты в чулках? – спросил он Красавчика. – Тут никто не спит.

Принц замер.

– Вы меня видите? – в изумлении спросил он.

– Разумеется, вижу! Неужели ты думаешь, что я не замечу человека, который входит в мой замок в чулках? Да я бы обратил на тебя внимание и в толпе!

– Паршивый гном! – прорычал Красавчик. – Он же поклялся, что плащ скроет меня от глаз врагов.

– Значит, мы не враги, – улыбнулся великан. – Ты мне очень даже нравишься. Что-то в тебе есть… так вот взять и войти в мой замок… Думаю, это любовь с первого взгляда.

– Так вот как он провел меня!

– Нет, нет, дело не в этом. То, что под плащом, действительно невидимо. Но ведь некоторые части тела он не закрывает. Ты и представить себе не можешь, какой забавный у тебя вид. Голова, две ступни, пара локтей…

Но Красавчику надоела пустая болтовня. Выхватив волшебный меч и скинув бесполезный плащ, он бросился на Бландербаса и прекрасным выпадом поцарапал мечом лодыжку.

– Победа! – вскричал он, вскидывая меч над головой. – С брата Очаровашки снято заклятие!

Великан целую минуту смотрел на него. Потом откинулся на спинку стула, все его громадное тело содрогалось от хохота.

– Ее брата! – проревел он. – Так вот, значит, как… Ее брата! – он сполз на пол, из глаз текли слезы. И он смеялся, смеялся, смеялся. – Ее брата! О-о-о… Я сейчас умру! Ее б-р-р-рата! Ее б-б-б-б… ее б-б-б-б…

Красавчика словно громом поразило. Он вертанул перстень.

– Чего? – проскрипел гном.

– Я хочу вернуться домой, чтобы гулять по улицам моего города, где все меня знают и любят… Немедленно!

Часом позже принцесса Очаровашка и принц Удо, который доводился ей совсем не братом, смотрели друг другу в глаза. И иллюзии Очаровашки таяли, как дым.

– Ты изменился, – резонно заметила она.

– Да уж, теперь я совсем не похож на черепаху, – добродушно ответил Удо.

– Я про то, каким ты был семь лет тому назад. Ты сильно располнел.

– Для тебя, Очаровашка, время тоже не стояло на месте.

– Однако, ты видел меня каждый день и продолжал любить.

– Ну… э… – Удо отвернулся, переминаясь с ноги на ногу.

– Так ты меня не любил?

– Видишь ли… конечно, я хотел обрести прежний облик, а пока ты… я хочу сказать, пока мы… пока ты думала, что мы любим друг друга… ты, естественно, старалась мне помочь. А теперь…

– Ты старый и лысый. Как я не заметила этого раньше?

– И не могла заметить, потому что я был черепахой, – ответил Удо. – По черепашьим меркам я был совсем молодым. Насчет лысины я и не говорю. Какая может быть лысина у черепахи?

– Я думаю, – говорила Очаровашка медленно, тщательно выбирая слова, – что за последние день или два ты сильно подурнел.

Домой Красавчик вернулся аккурат к обеду. А на следующее утро уже ехал верхом по улицам, наслаждаясь восторженными приветствиями горожан: в городе его любили все, кроме ближайших родственников. Бландербас же лежал мертвым в своем замке. Мы-то с вами знаем, что его убил волшебный меч, однако, смерть великана породила странную легенду. Если кто-то рассказывал соседу особенно смешной анекдот, последний, между приступами гогота, говорил: «Ну ты даешь! Я сейчас умру от смеха! – а потом, вытерев слезы, добавлял со вздохом. – Как Бландербас».

Жил в древние времена один Король, у которого не было детей. Случалось, он говорил Королеве: «Ах, если бы у нас был сын!», а Королева отвечала: «Ах, был бы у нас сын…». В другой же раз он говорил: «Ах, если бы у нас была дочь!», а Королева вздыхала и отвечала: «Я бы и дочке была рада…» Но детей у них не было вовсе.

Годы шли, а в королевском Дворце дети так и не появились. В народе начались пересуды о том, кто же унаследует королевский трон. Одни думали, что королем станет Канцлер, а этого никому не хотелось, другие же полагали, что короля не будет вовсе, и все станут равны. Людям из низших слоев общества казалось, что это было бы неплохим решением, но те, кто занимал более высокое положение, чувствовали, что хотя с одной стороны это было бы и неплохо, с другой стороны получалось, что при неумелых советниках дела в государстве едва ли пойдут хорошо, и они продолжали надеяться, что наследный Принц родится во Дворце. Но Принц так и не родился.

Однажды, будучи на аудиенции у Короля, Канцлер посчитал, что настало время рассказать о том, что беспокоит подданных.

– Ваше Величество… – произнес он и остановился, прикидывая, как лучше изложить дело.

– Ну? – сказал Король.

– Позволяет ли Ваше Величество мне говорить откровенно?

– Пока что – да, – сказал Король.

Приободрившись, Канцлер решил выражаться ясно.

– В случае смерти Вашего Величества…, – он поперхнулся и начал сначала. – Если Ваше Величество когда-нибудь умрет, – сказал он, – чего в любом случае еще не произойдет много лет, если вообще произойдет, на что, как излишне упоминать, верные подданные Вашего Величества горячо надеются, то есть я имею в виду, что их надежда никогда не сбудется, но, предположив на минуту…

– Вы говорили, что хотите откровенно высказать Ваши мысли, – прервал Король. – Это они и есть?

– Да, Ваше Величество.

– Тогда я о них не слишком высокого мнения.

– Благодарю Вас, Ваше Величество.

– То, что Вы пытаетесь мне сказать, звучит так: «Кто будет следующим Королем?»

– Совершенно верно, Ваше Величество.

– Ах! – Король помолчал немного и произнес: – Я могу Вам сказать, кто уж точно им не будет.

Канцлер не стал настаивать на освещении вопроса с этой стороны, справедливо полагая, что при данных обстоятельствах ответ очевиден.

– А что Вы сами предлагаете?

– Что Ваше Величество выберет себе преемника, назначив знатным юношам страны испытание, которое Ваше Величество сочтет подходящим для этого случая.

Король потянул себя за бороду и нахмурился.

– Должно быть не одно, а много испытаний. Пусть в этом участвуют все, кто захочет, при условии, что им не больше двадцати лет и они хорошего происхождения. Проследите, чтобы так и было сделано.

Он нетерпеливо взмахнул рукой, и Канцлер с ловкостью, которая достигается многолетним опытом, быстро попятился и исчез из дворца.

А на следующее утро было объявлено, что все юноши благородного происхождения, не достигшие двадцати лет и претендующие на королевский трон, через неделю должны выступить на состязаниях, каковые Их Величество собирается провести; первым будет соревнование в беге. Люди обрадовались: в этой стране очень уважали бег, а всегда хорошо, если страной правит тот, на кого можно смотреть с почтением.

Волнение в назначенный день достигло предела. Участники соревнования должны были один раз обежать вокруг Дворца; вдоль всей беговой дорожки собрались большие толпы людей, а на финише в специально построенном павильоне сидели сами Король и Королева. Сюда и подводили, чтобы они предстали перед Их Королевскими Величествами, всех претендентов на престол. Это были девять юных дворян, стройных, красивых и (как казалось людям) умных, они и стали соперниками.

И еще там был один Кролик.

Канцлер впервые заметил Кролика, когда, выстраивая бегунов в шеренгу, прикалывал им на спины номера, чтобы люди могли их различать, и давал им советы, в которых, по его понятиям, они очень нуждались.

– Сейчас же уходи, – сказал он. – Эта дорожка только для участников соревнования.

И он слегка подтолкнул Кролика ногой.

– Я участник соревнования, – сказал Кролик. – И я не думаю, что обычно, – прибавил он с достоинством, – перед началом такого важного состязания одного из соревнующихся пинают на старте ногой. Может показаться, что у вас тут существую особые привилегии.

– Ты не можешь быть участником соревнования, – засмеялись юные дворяне.

– Почему же не могу? Прочтите правила.

Канцлер прочел правила и почувствовал, что его бросает в жар. Кролику, конечно, еще не исполнилось двадцати лет, у него была родословная, говорящая о его благородном происхождении, и…

– И, – сказал Кролик, – я осмеливаюсь претендовать на место королевского преемника. Все условия соблюдены. А теперь давайте приступим к соревнованиям.

Но сначала их представили Королю. Претенденты проходили один за другим… и наконец…

– Это, – сказал Канцлер, насколько сумел беззаботно, – это Кролик. Кролик, как того требует этикет, грациозно поклонился: сначала Королю, потом Королеве. А затем повернулся к Канцлеру.

– Что это такое?

Канцлер пожал плечами.

– Его заявка на участие в конкурсе не показалась недостаточно законной, – сказал он.

– Он имеет в виду, Ваше Величество, что со мной все в порядке, – объяснил Кролик.

Король неожиданно засмеялся.

– Продолжайте, – сказал он, – впоследствии мы можем устроить соревнования для претендентов на место Канцлера.

Состязание началось. Молодого лорда Кэломела, пришедшего к финишу вторым, восторженно встретили не только Их Величества, но и Кролик, который финишировал некоторое время назад, а сейчас праздно шатался по королевскому павильону.

– Очень высокий класс, Ваше Величество, – сказал Кролик, повернувшись к Королю, – по всем статьям он кажется самым многообещающим юношей.

– Самым, – сказал Король мрачно, – настолько многообещающим, что я предлагаю не беспокоить остальных участников соревнования. В следующем туре будете участвовать только вы двое.

– Пожалуйста, Ваше Величество, не надо больше состязаний в беге. Это будет несправедливо по отношению к Его Сиятельству Лорду.

– Вы будете не состязаться, а сражаться.

– Ах! Как сражаться?

– На мечах, – сказал Король.

– Я немного разучился пользоваться мечом, но я полагаю, через день или два…

– Это произойдет сейчас.

– Вы имеете в виду, Ваше Величество, сразу же, сразу же, как только Лорд Кэломел отдышится?

Король ничего не ответил, но повернулся к Канцлеру.

– Скажите уважаемому Лорду Кэломелу, что через полчаса я приглашаю его на борьбу с этим Кроликом.

– С уважаемым Лордом Кроликом, – пробормотал один из юношей, взглянув на Канцлера.

– Борьба с ним – борьба за мой трон.

– Не одолжите ли Вы мне меч, – спросил Кролик, – самый маленький. Я не хотел бы причинить ему вред.

Прошло полчаса, на ровной площадке в траве около павильона начался бой. Это было короткое, но захватывающее сражение. Кэломел, размахивая длинным мечом в сильной правой руке, бросился на Кролика, а Кролик, держа свой короткий меч в зубах, вертелся под ногами у Кэломэла, пока тот не упал. Увидев, что Лорд Кэломел поднимается с земли со сломанной правой рукой и тотчас храбро берет меч в левую, люди зааплодировали. Кролик тоже аплодировал, на минуту опустив свой меч. Затем он рванулся и снова запутался у Кэломела между ногами так, что Лорд опять рухнул на землю, на этот раз – с растяжением лодыжки. Рухнул и больше не вставал.

Кролик рысью подбежал к королевскому павильону и положил свой меч на колени Канцлеру.

– Премного благодарен, – сказал он. – Я победил?

Король нахмурился и дернул себя за бороду.

– Есть и другие испытания, – пробормотал он.

Но что они дадут? Было ясно, что Лорд Кэломел не в состоянии больше участвовать ни в каких спортивных состязаниях. А что если предложить соревнование на сообразительность?

– Помимо прочего, – вечером сказал Король Королеве, – ум – это тоже весьма ценное качество для правителя.

– Так ли это? – спросила Королева с подозрением.

– Я обнаружил, что так, – сказал Король слегка надменно.

– О! – сказала Королева.

– Была одна загадка, которую любил мой отец, ее не мог разгадать никто, кроме членов королевской семьи. Мы предложим ее в качестве последнего испытания.

– Что же это за загадка?

– Мне помнится, она звучала так… – Он минуту подумал, а затем продекламировал, отбивая таки рукой:

«Мой первый вас порадовать сумел,

хотя не черен он, да и не бел;

Второе с первым лучше не ровнять,

но днем оно всегда ложится спать;

А целое и скачет, и летает,

и море иногда переплывает.»

– И какой же ответ? – спросила Королева.

– Насколько я помню, – сказал Его Величество, – это либо «соня лесная», либо «малиновый куст».

– Но «соня лесная» – это же бессмысленно, – возразила Королева.

– «Малиновый куст» – бессмысленно тоже, – указал Король.

– Тогда как же они могут отгадать это?

– А они и не могут. Но моя идея состоит в том, что почтенному Лорду Кэломелу будет заранее по секрету сообщено, что ответить, поэтому он сможет выиграть состязание.

– Справедливо ли это? – спросила Королева с сомнением.

– Да, конечно, – сказал Король, – иначе я бы этого не предложил.

Итак, Канцлер официально объявил, что окончательным испытанием для Лорда Кэломела и Кролика станет разгадывание загадки, которое до сих пор не удавалось никому, кроме лиц королевской крови. Копии загадки будут посланы соперникам, и через неделю они должны придти и огласить свои ответы перед Их Величествами и всем двором. А Лорд Кэломел вместе с копией получил записку, где было сказано следующее: «Ответ: соня лесная. Письмо сожги. Доброжелатель.»

Назначенный день наступил. И Кэломел, и Кролик предстали перед Их Величествами. Они поклонились Их Величествам, и поскольку Кэломелу из-за растянутой лодыжки стоять было больно, им позволили сесть. Канцлер потребовал тишины, и Король обратился к присутствующим, объясняя условия состязания:

– Ответ на загадку, – произнес он, – находится в запечатанном конверте, который я сейчас передаю Канцлеру, чтобы он вскрыл его, как только претенденты на престол сообщат нам, до чего они додумались.

Люди, не зная, что еще в таком случае делать, слабо поаплодировали.

– Лорда Кэломела я спрошу первым, – продолжил Его Величество. Он посмотрел на Его Сиятельство Лорда, и Лорд слегка кивнул. А Кролик, заметив этот кивок, чему-то про себя улыбнулся.

– Лорд Кэломел, – сказал Король, – какой ответ на эту загадку Вы считаете лучшим?

Юный Лорд Кэломел старался выглядеть очень мудрым, поэтому он произнес следующее:

– Есть много возможных ответов на эту загадку, но лучшим ответом кажется мне «соня лесная».

– Пусть кто-нибудь запишет этот ответ, – сказал Король. И шеф-секретарь записал: «Лорд Кэломел – соня лесная».

– А Вы, – обратился Король к Кролику, – что скажете?

Кролик, который провел беспокойную неделю, изобретая ответы, один невероятнее другого, скромно опустил глаза.

– Ну! – поторопил Король.

– Ваше Величество, – с явной нерешительностью начал Кролик, – я питаю большое уважение к уму достойнейшего Лорда Кэломела, но я думаю, что в данном случае он ошибается. Ответ не «блоха водяная», как он предложил, а «соня лесная».

– Я и сказал «соня лесная»! – негодующе воскликнул Кэломел.

– А по-моему, он сказал «блоха водяная», – повторил Кролик всем на удивление.

– Он, конечно же, сказал «соня», – холодно заметил Король.

– А я считаю: «блоха», – стоял на своем Кролик.

– Лорд Кэломел – «соня лесная», – прочел шеф-секретарь.

– Теперь вы убедились, – вскричал Кэломел, что я сказал «соня лесная».

– Мои извенения, – сказал Кролик с поклоном, – тогда мы оба оказываемся правы, это, конечно, соня лесная».

Канцлер вскрыл запечатанный конверт и к удивлению почти всех присутствующих прочел: «соня лесная».

– Кажется, Ваше Величество, они действительно оба правы».

Король нахмурился. Он не мог понять, каким образом его так перехитрили.

– Могу ли я предложить, Ваше Величество, – продолжил Канцлер, – задать им сейчас несколько вопросов иного рода, ответить на которые надо через несколько минут в присутствии Вашего Величества. Скажем, несколько задач из высшей математики, эти знания могут пригодиться будущему королю.

– Какие вопросы? – немного нервничая спросил Король.

– Ну, вот, например, сколько будет семь ю шесть? – и, закрывшись рукой, Канцлер шепнул Королю: – Сорок два.

Ни один мускул не дрогнул на лице Короля, но он задумчиво посмотрел на Лорда Кэломела. А вдруг Его Сиятельство Лорд этого не знает?

– Ну, хорошо, – сказал он неохотно. – Какой ответ?

Многоуважаемый Лорд Кэломел думал пять минут, а затем сказал:

– Пятьдесят четыре.

– А Вы что скажете? – спросил Король Кролика.

Кролик терялся в раздумьях – что лучше сказать. Если он будет отвечать как Кэломел, он не проиграет в схватке, однако правильный ответ – сорок два. Но ведь Король, который никогда не ошибается даже в арифметике, может посчитать, что применительно к данному соревнованию, ответ «пятьдесят четыре» более подобает будущему правителю страны. Или все-таки безопаснее сказать «сорок два».

– Ваше Величество, – начал он, – существует несколько возможных ответов на эту сверхнеобычайную головоломку. На первый взгляд, очевидным кажется ответ «сорок два». Тут можно возразить, что в этом решении не достает оригинальности. Я давно считаю, что такая передовая страна, как наша, должна поражать мир новыми открытиями в науке. Давайте согласимся, что в будущем семь ю шесть будет пятьдесят четыре. Но если Ваше Величество предпочитает придерживаться старых правил счета, тогда Ваше Величество и Канцлер Вашего Величества получат ответ сорок два.

Сказав это, Кролик грациозно поклонился Их Королевским Величествам и своему оппоненту и снова сел.

Король почесал голову, недоумевая, как же выбраться из этой ситуации.

– Правильный ответ, – сказал он, – сейчас или в будущем – пятьдесят четыре».

– Запишите это, – шепнул Канцлер шеф-секретарю.

– Лорд Кэломел предложил это с первой попытки, Кролик – со второй. Следовательно, я провозглашаю Лорда Кэломела победителем.

– Позор! – сказал Кролик.

– Кто это произнес? – крикнул Король свирепо.

Кролик посмотрел через плечо, чтобы обнаружить нарушителя, но, кажется, безрезультатно.

– Однако, – продолжил Король, – чтобы люди не сомневались в том, что состязания проводились абсолютно справедливо, я назначаю еще одно испытание. Поскольку Королю часто приходится произносить поучительные речи перед своим народом, представляется весьма ценной способность стоять длительное время на двух ногах; поэтому следующее испытание будет…

Но в этот момент Лорд Кэломел закашлялся так громко, что Король остановился и прислушался.

– Совершенно верно, – сказал Король, – поэтому следующее испытание будет через месяц, когда нога Его Сиятельства заживет. Предстоящее состязание покажет, кто может дольше продержаться только на двух ногах.

Кролик побрел к своему лесному домику в глубокой задумчивости.

Жил в лесу один волшебник, владеющий многими секретами магии. Он (как говорили в окрестных селах) мог вытаскивать изо рта цветные ленты, готовить рождественский пудинг в шляпе, и доставать не менее десяти связанных вместе шелковых носовых платков из бумажного фунтика. И вот, под вечер, съев на ужин несколько листьев салата, Кролик навестил его.

– Можешь ли ты, – спросил он, – превратить Кролика в человека?

– Я могу, – сказал волшебник, подумав, – превратить пудинг с изюмом в кролика.

– Эта операция, если говорить откровенно, – заметил Кролик, – не принесет никакой пользы.

– Я могу что угодно превратить в Кролика, – добавил волшебник с возрастающим воодушевлением. – Вообще-то мне нравится это делать.

Тут у Кролика появилась одна идея.

– А человека ты можешь превратить в Кролика?

– Я сделал это однажды. По крайней мере, я уже превратил ребенка в крольчонка.

– И давно это было?

– Восемнадцать лет назад. Во Дворце Короля Никодимуса. Я показывал Королю и его сиятельной Королеве силу моих чар. Я попросил кого-нибудь из присутствующих одолжить мне ребенка, не подумав в тот момент, что… Мне передали маленького Принца. Я накрыл его красным шелковым платком и взмахнул руками. Потом я снял платок… Королева была очень расстроена. Я изо всех сил старался исправить сделанное, но ничего не получилось. Король и тут остался благороден. Он сказал, что я могу забрать кролика. Я носил его с собой несколько недель, но однажды он убежал от меня. О, Боже, Боже! – И он осторожно вытер глаза красным шелковым платком.

– Весьма интересно, – сказал Кролик. – Ну хорошо, тогда я хочу, чтобы ты сделал вот что.

И они перешли к деловому обсуждению.

Через месяц назначенное состязание в стоянии на двух ногах началось. Когда все было готово, Король поднялся, чтобы произнести слово перед открытием.

– Сейчас мы, – сообщил он, – проведем одно из самых интересных испытаний для претендентов на трон. На слово «Начали» они будут… – И тут он остановился.

– Как? Что это такое? – воскликнул он, надевая очки. – Где высокочтимый Лорд Кэломел? И что здесь делает второй кролик? Не было необходимости приводить сюда Вашего брата, – строго прибавил он, обращаясь к Кролику.

– Я Лорд Кэломел, – сказал второй кролик жалобно.

– Ох! – охнул Король.

– Начали! – объявил Канцлер: он был слегка глуховат.

Кролик, который целый месяц тренировался, поднялся на задние лапы и застыл в этом положении. Лорд Кэломел, который к этому не готовился, остался стоять на всех четырех. Затерянный в толпе волшебник неслышно засмеялся.

– Как долго мне стоять так? – поинтересовался Кролик.

– Это все очень затруднительно и огорчительно, – молвил Король.

– Могу ли я опуститься? – спросил Кролик.

– Нет сомнения, что Кролик выиграл, – сказал Канцлер.

– Который кролик? – вскричал Король в негодовании. – Они оба кролики.

– Тот, у кого за ушами белые пятна, – попытался подсказать Кролик. – Могу я опуститься?

Вдруг из зала раздался крик.

– Ваше Величество!

– Ну, что там еще?

Через толпу проталкивался волшебник.

– Ваше Величество, можно мне посмотреть, – попросил он дрожащим голосом. – Белые пятна за ушами? Боже! Боже! Позвольте мне!

Он схватил Кролика за уши и принялся так и этак крутить их.

– Ой! Ой! – закричал Кролик.

– Это он, Ваше Величество! Это он!

– Кто – он?

– Сын покойного Короля Никодимуса, чья страна теперь присоединена к Вашей. Принц Сильвио.

– Совершенно верно, – сказал Кролик, как ни в чем не бывало, – Неужели никто из вас меня не узнал?

– У Никодимуса был только один сын, – сказал Канцлер, – и он умер в младенчестве.

– Нет, не умер, – и волшебник объяснил, как было дело, рассказав ту печальную историю.

– Я все понимаю, – сказал Король, когда волшебник умолк, – но ведь это тут ни при чем. Соревнования должны проводиться с абсолютной беспристрастностью. Он повернулся к Канцлеру:

– Кто победил в последнем состязании?

– Принц Сильвио, – ответил Канцлер.

– В таком случае, мой дорогой принц Сильвио…

– Одну минуту, – взволнованно прервал его волшебник. – Я сейчас вспомнил слово. Я знаю, как надо сказать. Он набросил на Кролика красный шелковый платок и воскликнул: – Хей, Престо! – и платок стал подниматься, подниматься и подниматься…

Под ним стоял принц Сильвио!

Можно себе представить, какие раздались аплодисменты! Но Король и виду не показал, что случилось что-то необычное.

– В таком случае, мой дорогой Принц Сильвио, – продолжил он, – Вы, как победитель этих интереснейших состязаний, назначаетесь наследником нашего трона.

– Ваше Величество, – сказал Сильвио, – Вы так любезны! – И, повернувшись к волшебнику, попросил: – Позвольте мне одолжить у Вас на минуту платок, я не могу справиться с волнением.

На следующий день перед всем народом Кролик был торжественно объявлен наследником королевского трона. Когда церемония закончилась, он возвратил волшебнику платок.

– А теперь, – сказал Кролик, – Вы можете вернуть Лорду Кэломелу его настоящий вид.

Волшебник положил платок на голову Лорда Кэломела и произнес: «Хей! Престо!» Лорд Кэломел вытянулся в прежний рост и сказал: «Большое спасибо». Правда, проговорил он это несколько холодновато, как будто не испытывал искренней благодарности.

И с тех пор они жили долго и счастливо. Кролик женился на самой красивой Принцессе этого края. Когда у них родился сын, все радовались и веселились. Король устроил большой праздник: менестрели, акробаты, фокусники и прочие артисты присутствовали на нем в большом количестве ко всеобщему удовольствию. Но волшебника, несмотря на предложение Принцессы, среди них не было.

– Жаль, я слышала, он такой ловкий, – сказала Принцесса.

– Да, он знает много забавных трюков, – ответил Принц, – но некоторые из них не отличаются хорошим вкусом.

– Ну, значит, все прекрасно, мой дорогой, – согласилась Принцесса.

Жил-был король и была у него единственная дочь, его гордость и любовь. Нежная, добрая, красивая, и само совершенство, мог бы сказать король, если б не одна загвоздка: принцесса никогда не смеялась. Никто и ничто не могло ее развеселить.

Ее отец, король, наоборот, веселился всегда. Придворный шут еще только открывал рот, а Его величество, восседая на троне, уже покатывался от хохота. Уловить соль хорошей истории или умной загадки — тут Его величеству не было равных. Но принцесса слушала, хмурясь, а когда рассказчик замолкал, изрекала: «Забавно», «Неужели?», «А что случилось потом?».

— Дорогая моя, — бывало, говорил король, вытирая выступившие от смеха слезы, — неужели ты не поняла? Это же шутка!

На что Принцесса обычно отвечала ему: «Да, я понимаю, что это шутка, папа, но почему она вызывает столько шума?»

Ибо Ее королевское высочество всегда утверждала, что понимает шутки не хуже других. И отличалась она от короля только одним: когда Его величество видел шутку, он издавал некие оглушающие звуки, а вот когда такое происходило с принцессой — она не хотела издавать какие-либо звуки. Так стоило ли обращать внимание на это различие?

— Дорогая моя, — качал головой король, — причем здесь хотение? Если у тебя есть чувство юмора, ты просто должна смеяться.

— А я вот не смеюсь, — отвечала ему принцесса.

— Знаю, — вздыхал король. — Не смеешься.

И тем почитал себя очень несчастным. Потому что нет на свете ничего более приятного, чем рассказать хорошую историю дорогому тебе человеку, к примеру любимой дочери, наблюдать, как появится улыбка на ее лице, как внезапно зазвенит ее серебристый смех, засмеяться самому, вместе насладиться веселой шуткой. Но в этом удовольствии принцесса отцу отказывала.

Он делал все, что мог. Прочитал ей от корки до корки очень забавную книжку, которая называлась «Тысяча веселых историй, собранных Мейни Соурсом», выдерживая паузу после каждый, дабы ее смех не наложился на следующую. Но принцесса ни разу не засмеялась. Король прочитал ей книжку еще раз, и вновь не выжал из нее ни смешка. Тогда он дал дочери другую книжку, «Веселые сказания далеких стран», и пока она читала, озабоченно наблюдал за ее лицом, но не заметил и тени улыбки.

Что бы ни говорил или делал, что бы ни говорил или делал придворный шут, лицо принцессы оставалось серьезным. Такая нежная, такая добрая, такая красивая — но смеяться она не могла.

И вот пришел день, когда король понял, что он этого не вынесет, что так или иначе юную принцессу надо заставить рассмеяться. Со своими проблемами он поделился с канцлером, как водится, мудрейшим человеком во всем королевстве. Тут самое время отметить, что у канцлера был сын, граф Хоппо. Он не выделялся ученостью, красотой или храбростью, собственно, не выделялся ничем, но в семье молодого человека иначе как шутом не зазывали. Так что решение у канцлера нашлось сразу.

— Я бы предложил Вашему величеству известить верноподданных Вашего величества о том, что тот, кто первым рассмешит Ее королевское высочество, будет вознагражден рукой Ее королевского высочества и половиной королевства Вашего величества.

— Что ты на это скажешь, любовь моя? — поинтересовался король у дочери.

— Поступайте, как пожелаете, — ответила принцесса. — Я не засмеюсь, потому что у меня нет желания смеяться. Не стремлюсь я и замуж, но, воля ваша.

Король повернулся к канцлеру.

— Пусть объявят о следующем, — приказал он. — Начиная с завтрашнего дня, в полдень, в течение получаса ко двору будут допущены те, кто знает смешные загадки или веселые шутки. Тот, кто первый рассмешит принцессу, получит ее в жены.

— А как насчет половины королевства? — озабоченно спросил канцлер.

— А это обязательно? — полюбопытствовал король.

— Абсолютно, Ваше величество.

— Очень хорошо. Пусть будет так. Завтра в полдень мы ждем первых претендентов.

И в полдень у дворца собрались те, кто знал веселые загадки и забавные шутки. Среди первых прибыл и граф Хоппо. А потом один за другим они загадывали свои загадки или рассказывали свои истории, а Ее королевское высочество их выслушивала.

— Скажите мне, Ваше королевское высочество, — спросил граф Хоппо, — что зачем дракон переходит дорогу?

Король, уже слышавший эту загадку, хохотнул.

— Я полагаю, — ответила принцесса, — дракон переходит дорогу, потому что ему надо попасть на другую сторону.

— Д-да, — с легким раздражением кивнул Хоппо. — Да, совершенно верно.

— Ну? — спросила принцесса.

— Это все, — выдавил из себя Хоппо.

— Так что тут забавного? — принцесса повернулась к королю.

— Моя дорогая, ты упустила смысл шутки. А смысл таков: если бы сказала то, что он ожидал у тебя услышать, ему было бы что ответить, но ты этого не сказала.

— Но для чего еще дракон может переходить дорогу?

— Не будем об этом, — закрыл тему король. — Следующий.

Вперед выступил еще один молодой человек и спросил, что общего у серебряной чаши с осиным гнездом.

— Ничего у них нет общего, — принцесса вновь повернулась к королю. — Не так ли, папа?

— Это же загадка, дорогая, — объяснил король, бормоча себе под нос. — Что общего у серебряной чаши с осиным гнездом… с осиным гнездом?

— Одна буква «с», одна «н» и две «е», Ваше величество.

Король расхохотался.

— Что тут смешного? — пожелала знать принцесса.

— Дорогая, смешное в том, что мы искали общее совсем не в тех буквах, из которых складываются эти слова.

— Понятно, — кивнула принцесса, но не рассмеялась.

Третьим соискателем руки принцессы стал граф Ролло. Высокий, красивый, с такой обаятельной улыбкой, что принцесса подумала: «Только бы выиграл он, а не этот ужасный граф Хоппо».

Граф Ролло спросил принцессу, в чем разница между мухой и птицей.

— Мухой и птицей, — забормотал король, — мухой и птицей, мухой и птицей.

Принцесса не замедлила с ответом.

— У птицы есть перья на крыльях, а у мухи нет. Птица откладывает яйца, а муху — нет, ой, это неверно, мухи тоже откладывают яйца. Но у мухи нет клюва. И она не вьет гнездо. О, и муха гораздо меньше птицы.

— Все это чистая правда! — улыбнулся Ролло, — но есть еще одно отличие, Ваше королевское высочество.

— Какое? — подался вперед король.

— Птица может съесть муху, Ваше величество, а вот муха не может.

— Ха-ха-ха, — залился король веселым смехом. — Ха-ха-ха- ха. Ха-ха.

— Не может что? — переспросила принцесса.

— Не может съесть птицу, Ваше королевское высочество.

— Как это несправедливо, — вздохнула принцесса, дружелюбно кивнула графу Ролло, но не рассмеялась.

Вот так, по очереди, все молодые люди страны представали перед принцессой и рассказывали ей свои загадки и истории. не только в этот день, но и в последующие. И один за другим они отказывались от дальнейших попыток рассмешить принцессу-несмеяну, а потому больше не приходили в полдень в королевский дворец. Но граф Хоппо и граф Ролло являлись обязательно, потому что Хоппо мечтал о половине королевства Его величества, а Ролло полюбил принцессу и она полюбила его. Так что в конце концов они остались вдвоем.

Пришел черед решающего поединка, и каждый из них провел беспокойную ночь, готовясь к следующему дню. Ролло гадал, какая из еще не рассказанных им историй может-таки рассмешить принцессу, а Хоппо обдумывал план, который мог не только вызвать смех принцессы, но и унизить соперника.

И в полдень, на глазах всех придворных, граф Хоппо и граф Ролло сошлись в поединке за руку принцессы. Принцесса смотрела на стоявших перед ней юношей и всем сердцем желала, чтобы именно граф Ролло заставил ее рассмеяться. Вот тут граф Ролло выступил вперед, чтобы рассказать принцессе самую смешную из известных ему историй.

— Путник пришел в далекую страну и захотел узнать дорогу к королевскому дворцу, потому что он принес подарок королю. Он остановил прохожего и спросил: «Простите за беспокойство, сэр, вы знаете, как пройти к королевскому дворцу?» Прохожий, решив показать, что у него есть чувство юмора, ответил: «Да, знаю», — и зашагал дальше. Но мгновение спустя остановился, испугавшись, как вы его желание пошутить не было истолковано за грубость, и поспешил за путником, чтобы спросить: «Простите за беспокойство, сэр, но вы хотите узнать, как пройти к королевскому дворцу»? «Нет, не хочу», — ответил путник и покинул прохожего.

Королю эта глупая шутка так понравилась, что он смеялся несколько минут, прежде чем вспомнил о своем королевском достоинстве, но принцесса лишь с грустью смотрела на графа Ролло.

— Что ж, мы еще дадим тебе слово, — милостиво кивнул король. — А теперь очередь графа Хоппо.

Граф Хоппо решил воспользоваться одним фокусом, который всегда смешил его родственников. К фокусу этому Хоппо прибегал всякий раз, когда к ним в дом приходил нежеланный гость. Для этого в холле устраивался масляный каток, и гость, ступив на него, тяжело плюхался на пятую точку, к неописуемому веселью тех, кто при этом присутствовал. Вот и нынче граф Хоппо приготовил такой каток в нескольких шагах от того места, где стояли он и граф Ролло, и попросил канцлера, своего отца, следить за тем, чтобы никто из придворных не ступил на масляный каток до начала поединка. Так что теперь граф Хоппо шагнул к принцессе в полной уверенности, что он не только станет ее мужем, но и превратит ненавистного ему графа Ролло во всеобщее посмешище.

— Я намереваюсь, показать Вашему королевскому высочеству одну юмористическую сценку, которая наверняка вызовет у Вашего королевского высочества веселый, громкий смех. Но, прежде чем начать, я бы хотел, чтобы граф Ролло чуть отошел в сторонку, потому что мне нужно свободное пространство, — он повернулся к Ролло. — Если вас не затруднит отойти на несколько шагов к окну…

Небрежным жестом граф Хоппо указал, куда надо идти, и поклонился графу Ролло. Тот, естественно поклонился ему, потом, более низко, королю и, наконец, чуть ли не до самого пола, принцессе. Направился к окну и благополучно наступил на масляный каток.

Конечно же, крепко хряпнулся пятой точкой.

— Ох! — ахнула принцесса. — Ох-хо-хо-хо-хо-хо! Ха-ха-ха-ха-ха-ха! Хе-хе-хе-хе-хе-хе! — Словно кто-то нажал внутри нее невидимую кнопку. Ее смех эхом отдавался от стен дворца. Она смеялась, смеялась и смеялась. Да слез, до коликов в животе. Казалось, смеху ее не будет конца.

Смеялся король, смеялся канцлер, смеялся граф Хоппо. За исключением одного человека смеялся весь двор.

Не смеялся граф Ролло. Сгорающий от стыда, несчастный, злой, он поднялся и с упреком посмотрел на принцессу.

— Я очень сожалею, — выдавила из себя принцесса. — Я не собиралась смеяться, я не знаю, почему я засмеялась, я не хотела смеяться, я…- и она вновь залилась смехом, вновь до слез, вновь до коликов. Когда же Ее королевское высочество успокоилось, вперед выступил канцлер.

— Ваше Величество, по поручению молодого графа Хоппо я требую обещанную награду.

— Графа Хоппо? — удивился король. — Но это же случайность, не так ли?

— Отнюдь, Ваше величество, — с гордостью возразил граф Хоппо. И объяснил, как он подготовил масляный каток, а потом хитростью завлек на него графа Ролло. «Ну и ну!, «Это же надо!»- прокомментировали придворные тонкий замысел графа Хоппо. Король нахмурился, обдумывая создавшуюся ситуацию.

— Что ж, — наконец, изрек он, — вы действительно вправе утверждать, что рассмешил Ее королевское высочество, — он повернулся к графу Ролло. — Вы согласны со мной, граф Ролло?

Ролло посмотрел на принцессу, принцесса посмотрела на него, и их взгляды все сказали друг другу. Ее глаза, во всяком случае, кричали: «Спаси меня от графа Хоппо»! И Ролло улыбнулся принцессе, чуть кивнул, как бы отвечая: «Все будет хорошо». Ибо его осенило.

Насупившись, словно обдумывая заданный ему вопрос, он отступил на пару шагов, потом повернулся к королю.

— Ваше величество, поскольку я видел Ее королевское высочество изо дня в день, много дней подряд, я позволил себе смелость полюбить ее. Если Ваше величество сейчас объявит, что она должна выйти замуж за графа Хоппо, будет лучше, если больше я ее не увижу. Но я рискну обратиться к ней с последней просьбой. Я прошу ее сойти с трона, чтобы она попрощалась со мной здесь, не как принцесса с верноподданным, а как девушка с юношей.

И он опустился на одно колено, ожидая решения.

— Я попрощаюсь, — ответила принцесса.

Она направилась к нему, но по пути наступила на масляный каток, ноги ее взлетели в воздух, а попкой она, соответственно, ударилась об пол.

Принцесса вскрикнула от боли, придворные — от ужаса. Десяток рук подняли принцессу на ноги и поддерживали, пока она выслушивала королевские слова утешения.

— Странная получается история, — воскликнул граф Ролло. — Как вышло, что Ваше королевское высочество не смеется? Разве это не забавная шутка?

Король подозрительно глянул на него.

— И что все это означает? — сурово спросил он. — Эти разговоры о прощании служили только одной цели — заставить шлепнуться об пол Ее королевское высочество?

— Именно так, Ваше величество, — поклонился граф Ролло. — Я надеялся, что веселая шутка графа Хоппо позабавит нас вновь, — он вновь посмотрел на принцессу. — Вашему королевскому высочеству не смешно?

— Нам не смешно, — холодно ответила принцесса.

— Абсолютно не смешно, — гордо изрек король.

— Но Ваше королевское высочество так смеялись, — напомнил граф Ролло.

— Тогда был совсем другой случай, — отрезал король.

Граф Ролло заулыбался.

— Отсюда, Ваше величество, следует, что не масляный каток графа Хоппо заставил принцессу засмеяться, а мои на удивление смешные дрыгание ногами и падение на пол.

Вот тут пришла очередь улыбнуться и принцессе, которая поняла, к чему клонит граф Ролло.

— Ну конечно же, — в голосе короля звучало искреннее изумление. — Почему-то я не подумал об этом раньше, хотя на самом деле так оно и есть. Что ты скажешь, дорогая моя?

— Разумеется, папа, — без запинки ответила принцесса. — Меня рассмешил граф Ролло, а не граф Хоппо.

Граф Хоппо почувствовал, что дело принимает нежелательный для него оборот.

— Это я рассмешил ее, Ваше величество, это я! — воскликнул он. — Если бы упал я, принцесса смеялась бы так же громко, как и при падении графа Ролло! Сейчас вы в этом убедитесь! Смотрите! — с этими словами он бросился к масляному катку. Но не рассчитал скорости и, когда ноги его заскользили, по инерции вылетел в окно и плюхнулся в королевский пруд, находившийся двадцати футами ниже.

— Как вульгарно, — поморщила носик принцесса.

Граф Ролло женился на принцессе, они жили долго и счастливо и часто радостно смеялись. А вот что случилось с графом Хоппо после того, как его вытащили из пруда я не знаю. Действительно, не так уж это и важно.

(Отрывок из ее дневника, найденного в бабушкином сундуке)

Вторник

Иногда мне кажется, что я очень счастливая: у меня есть две старшие сестры, которые приглядывают за мной. Как я понимаю, у многих молоденьких девушек вообще никого нет, и им, должно быть, так одиноко. А у нас в доме всегда происходит что-то смешное. Вчера вот я слышала, как сестра Фред что-то рассказывала сестре Берт о своем старике, который однажды вечером пришел домой очень поздно. Я не совсем поняла, что это за старик и о чем, собственно, речь, но точно знаю, что сестра Берт нашла этот рассказ очень веселым, и, вроде бы я слышала, как смеялись и другие люди, а может, феи. А еще, когда сестра Берт садится, она всегда поддергивает юбки на колени, выставляя чулки на всеобщее обозрение. Вот я и говорю, что у нас постоянно случается что-то смешное.

Разумеется, мне приходится много работать по дому, мыть полы, стирать, но мои сестры такие большие и сильные, нельзя же требовать от них, чтобы они занимались такой ерундой. Им хватает и других дел. Вот этим самым утром, когда сестра Берт хотела сесть, сестра Фред выдернула из-под нее стул, так что она села на пол, а ноги взлетели чуть ли не до потолка. Она буркнула: «Большой шлем», и некоторые из сидящих за столом подумали, что это очень забавно. Я-то не засмеялась, потому что нигде не бываю, поэтому многого не знаю, в том числе и что означает «большой шлем», но думаю, что жить в таком веселом доме очень даже приятно.

(Позже). – Произошло чудо! Час тому назад прибыли двое гонцов от принца и пригласили нас всех на бал, который состоится во дворце этим вечером! Я никогда в жизни не видела гонца, поэтому выглянула из-за трубы, гадая, останутся ли они на чай. Но вместо этого мои сестры поставили, как они сказали, «трапецию» (я и представить себе не могла, что она у нас есть) и гонцы начали проделывать на ней что-то удивительное. Я уж подумала, что они разобьются насмерть. Потом сестра Фред рассказала им множество историй о своем старике. В общем, гонцов принимали не так, как я ожидала. У нас очень забавный дом.

После их ухода сестры начали готовиться к балу. Я знала, что пойти не смогу. У меня не было вечернего туалета, а их платья я просто не могла надеть: они гораздо крупнее меня. Одевались они по какой-то причине внизу, так, где все могли их видеть, такая уж у них привычка, и все много смеялись, потому что платья на них разве что не лопались. Я думаю, что все это очень даже смешно. Потом они ушли и я осталась одна. Стемнело и я, чтобы немножко взбодриться, запела.

(Позже). – Я еду на бал! Моя крестная, фея, о которой я столько слышала, неожиданно приехала к нам в гости. Я сказала ей, что моих сестер нет, она спросила, куда они пошли, полюбопытствовала, не хочу ли я составить им компанию, и я ответила, что с превеликим удовольствием. И вот я еду на бал, потому что у нее нашлись для меня и вечернее платье, и все остальное. Она очень добрая, хотя мне казалось, что феи выглядят совсем не так.

Среда

Я прекрасно провела время и думаю, что влюбилась. Я приехала на бал аккурат в тот момент, когда жонглеры и чревовещатели закончили свои выступления (здорово, однако, жить при дворе), и мое появление произвело сенсацию. Принц сразу же выделил меня среди прочих. Таких розовых щечек и красных губ я не видела ни у одного мужчины, а какой нежный и мелодичный у него голос! Я его люблю! Каждому хочется, чтобы мужчина был мужественным, а женщина женственной, но не думаю, чтобы я смогу полюбить мужчину, который был бы похож на сестру Фред или сестру Берт. А вот принц совсем другой. Большую часть времени мы провели вдвоем, спели вместе несколько песен. Мои сестры не узнали меня, этого я никак не ожидала! Я слышала, как сестра Фред рассказывала очень интересному джентльмену историю о жильце (кто это такой, не знаю), у которого были не все дома. Наверное, очень смешную, потому что джентльмен смеялся до слез. Впрочем, там, где сестра Фред, всегда весело. Я действительно счастливая: у меня две сестры и я влюблена в принца. Сестра Берт дважды плюхалась на пол – обхохочешься.

Когда же часы пробили полночь, случилась беда. Мое роскошное платье превратилось в лохмотья, я так перепугалась, что вихрем унеслась из дворца. И только потом вспомнила, что крестная наказывала мне уехать до двенадцати часов. Наверное, знала, что произойдет, если я не уеду. А еще я потеряла на бегу хрустальную туфельку, и теперь остается только надеяться, что она не будет меня за это ругать.

Однако, я отлично провела время. Даже если я больше не увижу принца, воспоминания об этой ночи останутся со мной навсегда.

Четверг

Я выхожу замуж за принца! До сих пор не могу поверить, что это правда. Может, это всего лишь сон, и я скоро проснусь, но и сон этот слишком хорош, чтобы стать явью. А причина всему – туфелька, которую я потеряла на бегу. Принц сказал, что женится только на той, кому она подойдет, потому что влюбился в девушку, которая носила ее на балу (в меня!), и теперь все примеряют ее. Когда туфельку принесли в наш дом, первой попыталась надеть ее сестра Берт. Задрала юбки до колен, рассмешила всех, но втиснуть ногу в туфельку так и не смогла. Потом сестра Фред корчила смешные рожицы, но и у нее ничего не вышло. «Позвольте мне», – попросила я, все рассмеялись, но принц разрешил примерить туфельку, и она, разумеется, мне подошла. Тут все меня узнали. Принц поцеловал, наш дом наводнили гости, которых мы не приглашали, вновь поставили трапецию, появились жонглеры и чревовещатели, мы все пели песни о каком-то Фланагэне (я с ним никогда не встречалась), а сестра Берт то и дело плюхалась на пол (принц не находил в этом ничего смешного. Я, кстати, тоже. Раньше-то я притворялась, что смеюсь, и ругала себя за отсутствие чувства юмора). А когда принц поцеловал меня вновь, появилась моя крестная, фея, и расцеловала нас обоих. Разумеется, своим счастьем мы обязаны только ей, о чем я обязательно скажу принцу.

Теперь я окончательно убедилась в том, что я очень счастливая!