Жил-был деревенский богач. Не умел он ни писать, ни читать, но считал себя первым человеком в деревне. За жадность и злой характер односельчане невзлюбили его. Была у богача любимая собака Азор. Частенько он говаривал своему батраку Мартыну:

– Знаешь, Мартын, эта собака умнее тебя: она всё понимает, вот только говорить не умеет. Если бы были школы для собак, я бы не пожалел денег, чтобы научить мою собаку говорить.

А Мартын самолюбивым парнем оказался. Горько ему было, что хозяин только и знает, что потчует его обидными словами, а держит впроголодь – лишь бы он ноги не протянул. Терпел он, терпел пока стало ему невмочь, и решил расквитаться с хозяином.

– Неужели ты не знаешь, что есть школы для собак? – спросил он однажды у хозяина.

– Что за вздор! – сердито прервал его богач.

– Совсем не вздор, хозяин. Недавно мой старый приятель лесничий рассказывал, что есть школа, где умных собак учат говорить и рассказывать всё, что они видят и слышат.

– Чудесно! – обрадовался хозяин. – А ты знаешь, где эта школа?

– Лесничий сказал, что школа эта далеко за нашим лесом и горой, а дорога туда стоит двадцать крон.

– Ну что ж, – двадцать, так двадцать! Возьми завтра Азора и отведи его в школу.

– Ладно, только за обучение там берут сто крон, – заметил батрак.

– Эх, куда ни шло! Не обеднею я без ста крон! – махнул рукой богач.

Погоди же ты, – подумал Мартын, – я тебя проучу. Мне за работу не платишь уже год, а на такую глупость денег не жалеешь .

На другой день хозяин отсчитал батраку сто двадцать крон, дал ему на дорогу кусок хлеба и щепоть соли, а для собаки – большой окорок.

Повёл Мартын Азора в лес к лесничему, который приходился ему кумом. Сели они за стол, выпили, закусили, да и съели весь окорок, а собаке бросили кость. Долго смеялся лесничий, узнав, какое дело привело к нему батрака.

– Оставь собаку у меня, – предложил он. – Здесь живой души не бывает, никто ничего не узнает.

Гостил Мартын у кума три дня, а на четвёртый вернулся в деревню. Расспросил его хозяин, как себя ведёт собака в школе.

– Жаль, что ты не пошёл со мной, хозяин! – ответил батрак. – Не успели мы войти в класс, как Азорка сел за парту и навострил уши. Учителю понравилась собака, и он сказал, что будет учить её целый год. Я заплатил ему за обучение сто крон, а когда приду за Азоркой, надо будет заплатить ещё сто.

– И пятисот не пожалею, лишь бы проговорил мой пес, – воскликнул богач. – И уж потом берегитесь, лентяи! Азорка будет мне докладывать, что вы делаете и о чём говорите. А как выйду с ним на улицу, вся деревня соберётся поглазеть да подивиться на такое чудо.

Не прошло и полгода, послал хозяин Мартына проведать Азора, справиться об его успехах. Дал он батраку денег на дорогу, кусок хлеба и щепоть соли, а собаке гостинец послал – большой копченый окорок.

И опять Мартын отправился к своему куму. Съели они окорок, помог Мартын куму скосить сено, и на четвёртый день вернулся домой.

Хозяин первым делом спросил у него, здоров ли Азорка, учится ли прилежно.

– Здоров, здоров, хозяин. Примерный ученик Азорка, быстро продвигается вперёд и уже читает по складам. Учитель его похвалил и сказал, что Азорка скоро начнёт говорить.

Прошёл год. Послал богач батрака за собакой. Дал он ему сто крон для учителя и ещё двадцать на дорогу, дал ломоть хлеба и щепоть соли, а для Азорки – копченый окорок. Пошёл Мартын к куму, поели они, выпили. Помог он куму запасти на зиму дров и на четвёртый день вернулся.

– А где же Азорка? – спросил хозяин.

– Испортился наш Азорка, – ответил батрак. – Наверное, другие собаки на него дурно повлияли, потому что он был умный, почтительный пес. А теперь такое говорит – уши вянут. Если бы ты только слышал! Говорит, что ты глупый зазнайка и лжец, что ты присвоил половину общинного пастбища и сосёшь из бедняков кровь, ссужая им деньги под высокие проценты, что ты свою собственную сестру обвёл вокруг пальца и подымаешь руку даже на родную мать. А ещё он грозился, что как только вернётся домой, то расскажет всей деревне о твоих злодействах. Эти непристойные слова так меня разозлили, что я привязал ему камень на шею и бросил его в реку.

Богача словно громом поразило.

– Тьфу, какой неблагодарный пёс! – возмутился он. – Столько денег я истратил на него, а он решил отплатить мне чёрной неблагодарностью! Хорошо ты сделал, Мартын. Если бы Азорка вернулся, он бы осрамил меня на всю деревню.

С тех пор богатый крестьянин и слышать не хотел о том, чтобы взять собаку в свой дом. Учёный Азор остался у лесника, а говорить так и не выучился.

Жил в королевской столице бедняк, вязал он метлы. Навяжет целый воз и везет на рынок продавать. Вот узнал он, что какой-то барин нанимает работников и платит по сто золотых в месяц. Говорит бедняк сыну:

– Это, парень, работа стоящая! Не пойти ли тебе? Сто золотых в месяц!

Ну, наш Тонда сейчас же собрался, пошел и нанялся. Целый месяц никуда не ходил, не ездил, кормил пару коней. Первый месяц кончился, он и думает:

«Что ж, сто золотых получил, пойду-ка в трактир пива выпить».

Только пришел, за ним сейчас же прибегает служанка. Беги, дескать, скорее домой, повезешь барина на прогулку.

– Что, – говорит, – за черт, целый месяц дома просидел, а как только захотел кружку пива выпить – вези барина!

Однако пошел домой. Барин приказывает ему запрягать. Покатили они через зеленый луг, приезжают к морю. Барин слез, хлестнул по воде прутиком, вода сейчас же расступилась, получилась в море сухая тропинка, и они пошли по ней, идут хоть бы что.

Шли, шли, вдруг Тонда заупрямился – не пойду, дескать, дальше, и повернул обратно. Но позади них опять было море, так что, хочешь не хочешь, пришлось идти дальше. Барин привел его к черному замку и приставил к стене лесенку.

– Лезь,– говорит, – Тонда, в то вон окно, там куча денег, сбрасывай их мне.

Тонда влез в окно. И вдруг окно начинает сжиматься, делается все уже и уже, а барин снизу кричит:

– Тонда, кидай!

– А как мне кидать? Вот окно разойдется, станет таким же, как было, когда я залез, тогда и буду кидать.

А окно вдруг и вовсе сошлось, закрылось, и даже щелочки не осталось. Остался наш Тонда, как в мешке. Темно, точно в погребе. Вдруг раздался страшный грохот, подкатилась ему под ноги черная бочка, и стало светло, как на пожаре. Бочка рассыпалась, и из нее выскочил какой-то пан – весь черный, будто в саже искупался.

– Что ты здесь ищешь, Тонда? – закричал он. А голос у него будто из-под земли доносится.

Тонда трясется, как студень.

– Я, барин, ни крейцера не выбросил! А тот опять:

– Что ты здесь делаешь?

– Я, барин, ни крейцера не выбросил!

– А что же ты здесь делаешь?

– Я, барин, ни крейцера не выбросил!

– Ну, раз ты ни крейцера не выбросил, пойди пригляди, сколько твой хозяин работников загубил. Их было тут девяносто девять. Погляди на них: а ты был бы сотый, если бы хоть к грошу притронулся! Но раз ты его не послушал и ничего не взял, можешь остаться у меня работать. Будешь Получать сто золотых в месяц.

А тамошний месяц был – наш год. О еде, питье Тонде заботиться не приходилось, всегда все готовенькое на столе стояло. Поправился Тонда за этот год, Стал круглый, как пончик.

Отслужил первый месяц. Тут черный пан говорит ему:

– Тонда, я на месяц отлучусь. Оставайся здесь, будешь ходить за парой коней и козой. Смотри, чтобы все было в порядке.

Проходит месяц. Вдруг опять пошел страшный грохот по всему замку, подкатывается черная бочка, обручи лопаются, появляется черный пан.

– Ну, у тебя здесь все в порядке, это мне нравится. А ты как живешь?

– Да как! Мне скучно.

– А чего бы тебе хотелось?

– Карты, время коротать.

– Что одному с картами делать! Не выиграешь, не проиграешь. Ну, да вот тебе карты.

Через месяц пан приходит пешком, все осматривает.

– Вижу, Тонда, что у тебя все в порядке, люблю за это. А ты как поживаешь?

– Да мне бы что-нибудь веселое, чтобы время коротать.

– А что?

– Жену.

– Хм, жену! Вот слушай: пойдешь на один день вон на тот пруд. Там ракитовые кусты. Залезь в куст и сиди. Прилетят купаться три лебедки. Которая опоздает, ту поймай и вырви у нее из-под крыла три перышка. Она будет бегать за тобой, клянчить, но ты ни за что их не отдавай.

Прилетели лебеди, поплескались вволю и улетели. Но одна лебедка испугалась, замешкалась, Тонда схватил ее и вырвал из-под крыла три перышка. В тот же миг превратилась она в прекрасную принцессу и просит-молит его: отдай, зачем ты это сделал.

Но Тонда и разговаривать не стал. Пошел своей дорогой, а та прибежала следом за ним к черному пану.

– Вот видишь, Тонда, теперь у тебя есть жена. Больше не будет у тебя на столе появляться не сваренная еда, теперь тебе будет хозяйка готовить.

Хозяин запер перышки в старый сундук в седьмой комнате, ключ отдал Тонде, а сам опять уехал. Тонда стал целоваться с принцессой, и ему это очень понравилось. Играли они вдвоем в карты и все время придумывали всякие развлечения. Не одно, так другое. Трудно им, что ли, придумать? Но какое нам до этого дело.

Через месяц пан возвращается. Весь побелел, только на шее осталось два черных пятнышка. __ Как живешь?

– Хорошо, хозяин! Только по родителям соскучился, охота с ними повидаться.

– Ой, не делай этого! Станешь несчастным.

– Все равно пойду. Они уже старые. Я обещал вспомнить их хоть грошиком, а теперь сколько времени прошло, а я им ни разу ничего не посылал.

– Ну, ждет тебя там несчастье.

Но Тонда стоял на своем, и пан дал ему ключ:

– На, возьми ключ, бери коней и поезжай. Козу оставь здесь, я с ней побуду.

Тонда поехал домой. Приехал, вышел на барский луг, воткнул ключ в землю и повернул его влево. Сейчас же на этом месте появился черный замок, такой же, как и тот. Тонда поставил коней в конюшню и пошел в замок. Отцов домик стоял на отшибе, прямо против этого замка. В городе в тот день был престольный праздник. Тонда говорит своей принцессе:

– Пойдем повидаемся с родителями.

Заперли дом и пошли. Мать мешала шкубанки, батя стоял у окна.

– Гляди-ка, жена, – говорит, – гляди, кого это к нам несет? Какие-то господа идут сюда на храмовый праздник.

– Молчи, балда! Кто к нам пойдет? У самих ничего нет, и парень сколько лет где-то пропадает.

– Да ну тебя! Сказано, идут сюда.

Тут Тонда открывает дверь, здоровается и сразу к ним:

– Были у вас дети?

– А как же! Был у нас сын, да уж сколько лет где-то пропадает. Даже весточки ни разу не прислал. Должно быть, и в живых нет.

– А вы его узнали бы?

– Как не узнать! У него слева подмышкой черное родимое пятно.

Тонда скинул пиджак и показывает им эту примету. Мать тут же в обморок упала. Привели ее в чувство, и после обеда Тонда повел их в свой замок. Было чем похвастать! Провел по всем палатам. Приходят к седьмой, где был старый сундук, а в нем три перышка.

Мать говорит:

– А сюда почему не пускаешь? Известное дело, разбогател и не хочешь с нами знаться.

– Э, да там ничего нет.

– Вижу, вижу, что не хочешь с нами знаться. Пришлось отпереть.

– А что у тебя в этом сундуке?

– Что? Ничего у меня там нет, ничего!

– Ну да, просто не хочешь с нами знаться.

Тонда не утерпел, отпер сундук, лебедь сейчас же схватила свои перышки и улетела. А у Тонды ничего не осталось, сидит на зеленом лугу и горько плачет. Когда выплакался, пошел пешком обратно к морю, в черный замок. Хозяин спрашивает:

– Ну, как съездил?

– Эх, барин, плохо! Жена у меня пропала, не знаю, куда девалась.

– Вот видишь, говорил я тебе. Я тоже не знаю. Остается одно – спроси нашу козу, может она что знает.

Приходит заплаканный Тонда к козе. Коза спрашивает:

– Что с тобой?

– Ах, не знаешь ли чего о моей хозяйке, – улетела, и неизвестно, где ее искать.

– Да она, милый, золотой, за триста миль отсюда. Отпросись у хозяина на три дня, поедем за ней.

Тонда говорит черному, тот стал чесать затылок:

– За три дня не справишься, где там! На это дело потребуется тебе не меньше девяти дней.

Вот сел Тонда на козу и поехал. Коза шаг шагнет – сразу миля. Примчались в какой-то городишко. Там пруд, возле пруда корчма. А вдова шинкарка была ведьма. Как увидела Тонду, сразу решила сбыть ему свою дочь Амальку. А в этом пруду каждый вечер купались те три лебедки, и Тонда тотчас понял, что приехал куда надо.

Вечером пошел на пруд подстерегать их. Амалька – с ним, показать ему место, а шинкарка дала ей два яблока:

– На, будешь есть, когда придете на запруду. А второе яблоко дашь этому невеже, посмотришь, что будет.

Ладно. Приходят на запруду, девчонка принимается за яблоко.

– Мм, какое душистое яблочко! Дай и мне отведать.

– На, вот тебе целое.

Тонда съел яблоко и тотчас заснул как убитый. Тут прилетают три лебедки. Одна только окунулась и сейчас же к нему. Будит его, трясет, а Тонда все спит. Вынимает она из кармана белый вышитый платочек и говорит Амальке:

– Если он пришел сюда выспаться, то скажите ему, барышня, чтобы в другой раз оставался дома и меня не огорчал.

Как только Тонда проснулся, Амалька сейчас все ему рассказала. У Тонды слезы из глаз брызнули, и он обещал себе быть умнее.

На следующий вечер опять собрался на пруд подстерегать лебедей. Тут шинкарка дала дочери две груши:

– Как придете на запруду, дай ему одну!

Амалька проводила его, сели вместе у пруда. Девка начинает грызть грушу.

– Какие хорошие груши! Дай и мне отведать.

– На, возьми себе целую.

Тонда съел грушу и опять заснул как пень. Прилетели три лебедки, а он спит, хоть дрова на нем коли. Одна лебедка только ноги ополоснула и сейчас же к нему. Будит его, щекочет, чего только не делает. Тонда и не пошевельнется. Тогда она снимает с своего пальца кольцо, надевает ему и говорит:

– Если он ходит сюда только спать, то скажите ему, барышня, пусть лучше остается дома и не причиняет мне огорчений.

Лебеди поднялись в воздух, фррр – и улетели. Когда Тонда проснулся, Амалька все ему рассказала. Тонда и говорит:

– Ну, все равно, теперь буду умнее.

На третий день шинкарка дала дочери два букета и сказала:

– Ты к ним не наклоняйся, а дай ему, пусть понюхает.

Амалька опять проводила его к пруду. Уселись на берегу. Она положила эти букетики на колени и все поигрывает ими. Тонда говорит:

– Какие красивые букеты! Что это за цветы?

– На, понюхай.

Тонда понюхал, сейчас же свалился и заснул и спит так крепко, будто сто лет не спал.

Прилетели лебеди, сели в камышах у омута. Одна лебедка только лапки чуть-чуть смочила и летит к нему.

Будит его, бьет крыльями, клюет, но все напрасно – Тонда не просыпается.

Тогда она пристегнула к его поясу шпагу с королевским именем и фамилией и говорит:

– Барышня, передайте ему: если хотел выспаться, оставался бы дома, а меня он больше не увидит.

Все лебедки поднялись в воздух, взвились за облака и исчезли.

Тонда проснулся, протирает глаза. Амалька тотчас ему все рассказала. Он и голову повесил. Плачет, как маленький ребенок. Вдруг слышит – в хлеву коза блеет: «Ме-е, ме-е».

– Видишь, говорила я тебе, чтоб про меня не забывал. Теперь они еще на триста миль дальше улетели.

Тонда все бросил, в корчму даже и не зашел, помчался дальше. Что ни прыжок, то-миля. Приехали в замок этой, принцессы. Она уже расколдована, вернулась к своим родителям. Объявила, что будет бросать из верхнего окна кольцо: кто поймает это кольцо на шпагу, тот будет ее мужем. Коза и говорит:

– Тонда, как поймаешь кольцо, кинь его ей обратно и уезжай прочь, больше ни на что внимания не обращай!

Рыцарей туда съехалось – тьма. Всякому хочется ее заполучить. Но, кому она ни бросит, у всех кольцо только звякает о шпагу, а поймать ни один не поймал. Вот является еще один рыцарь, последний. Это был наш Тонда. Коза дала ему вороного коня, черный камзол, а серебряные доспехи так и блестят на солнце. Принцесса бросила кольцо. Тонда сразу поймал, но тут же кинул его обратно, повернул коня и был таков. Тут все загалдели, что чужеземный рыцарь пренебрег принцессой, а ей-то как досадно было! Объявила, что завтра снова будет бросать кольцо.

Тонда нарядился еще лучше: весь в алмазах. Когда всем рыцарям пришлось с позором отъехать в сторону, последним подъезжает он. Опять поймал кольцо, но бросил его обратно и ускакал. Все хлопают в ладоши и говорят, что этот неведомый рыцарь не больно-то за принцессой гонится.

На третий день коза привела ему белого коня, дала белый камзол, весь в золоте. Всем уж не терпелось увидеть, чем это дело кончится. Тонда опять бросил кольцо обратно и поворачивает коня, чтобы сразу ускакать. А принцесса приказала страже стрелять по нем,– не убить, а только пятку легонько ранить. Тонда глядит – ворота высокие, коню не перепрыгнуть, но все же поскакал. И тут прострелили ему задник сапога. Однако уехал, дома коза замазала ему рану, и нога зажила.

Опять улизнул от принцессы! Тогда она дает приказ: все, у кого квартируют чужеземцы, должны заявить королю. Сейчас же притащился старый шинкарь:

– У меня, – мол, – ночует такой-то пан, и коза с ним.

Она сейчас же запрягла карету четверней, поехала за ним и забрала его в свой замок.

Тут перестали они друг перед дружкой петушиться и сейчас же стали готовиться к свадьбе. Потом поехали в черный замок, а замок-то уж переменился, стал красивый, и черный пан поженил их во второй раз. Но с Тонды взял слово, что тот срубит головы и ему и козе. Принес меч, Тонда срубил обоим головы, и упало с них заклятие: черный-то пан был король, а коза – королева! Веселья и радости было столько – ну, никто такого не упомнит.

Жил на Радгощи один мельник, очень бедный. Одно время совсем одолела его нужда; тут заявляется к нему черт и говорит:

– Что приуныл, мельник?

– Как же мне не унывать? — отвечает мельник. – Девять душ детей, а кормить их нечем. Что делать? За что взяться?

Черт говорит:

– Знаешь что: жить тебе уж недолго осталось, продай мне свою мельницу на триста лет.

– А ты наличными заплатишь или под расписку?

– Конечно, наличными,– говорит черт, – не было бы у меня денег, я и покупать бы не стал. Сколько просишь за эту мельницу на триста лет?

– Ну, – отвечает мельник, – чтоб ни тебе, ни мне не обидно было, вот тебе последняя цена: три столька, сколько ты поднять и принести сможешь.

– Ох, и дурак же ты, – засмеялся черт, – сказал бы, что хочешь получить все деньги, которые в нашей власти, все и получил бы.

– Я не знал, – говорит мельник, – а то так и сказал бы, думаешь нет?

– Теперь уж дело сделано, – отвечает черт. – Когда хочешь деньги: сегодня или завтра?

– По правде сказать, сегодня. Завтра мне долги платить.

Черт три раза приносил ему денег, сколько мог снести. Мельник принял их и говорит:

– Вишь что, я отсюда не уйду, покуда жив буду!

– Ну, что ж, – согласился черт, – выгонять тебя я не стану; а вот у нас с тобой ни одного свидетеля нет, это хуже.

– Никаких свидетелей нам и не надо, – отвечает мельник, – как стану писать завещание, вставлю туда, чтобы после моей смерти дети ушли с мельницы.

Так и сделалось. Через год мельник умер и завещал детям уйти с мельницы, а черт остался там.

Через двести лет шел со службы гусар. Одна нога у него была деревянная – на войне потерял. Пришел в Нижние Бечваны в харчевню к тамошнему старосте и говорит ему:

– Будьте добры, принесите мне чего-нибудь поесть.

– Что желаете, пан гусар? — спрашивает староста.

– Да вы видите – я хромой солдат; что дадите, то и ладно.

– С радостью угощу вас обедом задаром, а вы расскажите, что новенького слышно на свете?

– Кругом войны, – отвечает гусар. – А у вас здесь что нового?

– Да что у нас нового, – говорит староста, – вот только есть тут у нас мельница, там уже двести лет живет черт и еще сто прожить должен.

– Вот бы мне поглядеть на такого старого черта!– говорит гусар. – Дайте мне, пан староста, фонарь, еды с собою и провожатого, схожу-ка я на эту мельницу.

Так и сделали. Провожатый нес еду, питье и фонарь. Не успели они дойти до места – еще минут пятнадцать ходу провожатый остановился и показывает пальцем:

– Вон эта мельница, пан гусар.

– Что вы мне показываете е – говорит гусар.

Мне это ни к чему: ведите меня на мельницу, и все тут.

– Не пойду я туда с вами, хоть убейте! – отвечает провожатый.

Что ж гусару было делать? Видит, человек боится, забрал у него свои вещи и пошел один.

Приходит гусар на мельницу, а там никого нет. Он разложил свое добро на столе, зажег фонарь и просидел там до десяти часов. В десять часов кто-то стучится. Гусар из-за стола кричит:

– Если ты – тот самый черт, так заходи в избу, видишь – я старый хромой гусар.

Тот вошел, а гусар ему:

– Про тебя, черта, говорят, что на тебя и смотреть-то гнусно, ан нет, гляди, какой ты носишь испанский костюм зеленый.

– Верно, пан гусар, я купил этот костюм две недели тому назад, отдал за него сотню серебром.

– Что ж это ты отлучаешься с мельницы?

– У меня и в других местах работы хватает, – отвечает черт. – Да все равно ни одного помольщика нет. Вот и проживу я тут еще сто лет, а через сто лет нас будет здесь четверо.

Гусар говорит:

– Ну нет, никаких сделок мы с тобой сегодня заключать не будем; сейчас же убирайся отсюда.

Черт разозлился:

– Уж больно ты фордыбачишься! А гусар в ответ:

– Ничуть я тебя не боюсь; мне уже давно хотелось увидеть такого черта, как ты.

– Что ж, значит, не хочешь со мной договариваться? – говорит ему черт.

– Сказать по правде, не хочу, – отвечает гусар.

– А знаешь ли ты, кто я?

– Отлично знаю, что ты черт. Если хочешь уйти по-хорошему, так сейчас же выметайся.

Гусар знал, как взять с черта зарок. Повел его на мельницу, и давай молоть, отмолол ему жерновом ползада. Черт закричал, стал просить:

– Отпустите меня, пан гусар! Пока свет стоит, не приду на эту мельницу!

Как черт дал такой зарок, отпустил его гусар. Пустился черт наутек через Радгощь.

А в это время кузнецу надо было отнести кузнечные мехи. Он попросил сапожника помочь ему. Понесли мехи вдвоем. Когда поднялись на Радгощь, полил сильный дождь. Кузнец говорит:

– Что же нам делать? Мы промокнем. Давай растянем мехи и влезем в них.

Влезли, а головы выставили наружу, чтобы не задохнуться. Проходил тут черт, поглядел на них и говорит:

– Ну и ну, я – уже старый черт. Помню, как на том месте, где стоит город, были горы, а до них тоже был город- трижды город и трижды горы на том месте помню, а еще не видал такого зверя: брюхо одно, а головы – две, Пойду-ка спрошу у своей старухи, может она видала.

Черт убежал, а кузнец с сапожником не стали ждать, пока он вернется – вылезли, разорвали мехи и удрали прочь – боялись, как бы их черт не забрал.