Жили-были в избушке кот, петух да маленький человечек — Жихарка.

Кот с петухом на охоту ходили, а Жихарка домовничал: обед варил, стол накрывал, ложки раскладывал.

Раскладывает да приговаривает:

— Это простая ложка — котова, это простая ложка — Петина, а это не простая — точёная, ручка золочёная, — эта Жихаркина. Никому её не отдам.

Вот прослышала лиса, что в избушке Жихарка один хозяйничает, и захотелось ей Жихаркиного мясца попробовать.

Кот да петух, как уходили на охоту, всегда велели Жихарке двери запирать. Запирал Жихарка двери.

Всё запирал, а один раз и забыл.

Справил Жихарка все дела, обед сварил, стол накрыл, стал ложки раскладывать, а по лестнице — топ-топ-топ — лиса идёт.

Испугался Жихарка, с лавки соскочил, ложку на пол уронил да под печку и залез.

А лиса в избушку вошла, глядь туда, глядь сюда: нет Жихарки.

«Постой же, — думает лиса, — ты мне сам скажешь, где сидишь».

Пошла лиса к столу, стала ложки перебирать:

— Эта ложка простая — Петина, эта ложка простая — котова. А эта ложка не простая — точёная, ручка золочёная, — эту я себе возьму.

А Жихарка-то под печкой во весь голос:

— Ай, ай, ай, не бери, тётенька, я не дам!

— Вон ты где, Жихарка!

Подбежала лиса к печке, лапку в подпечье запустила, Жихарку вытащила, на спину перекинула — да в лес.

Домой прибежала, печку жарко истопила: хочет Жихарку изжарить да съесть.

Взяла лиса лопату.

— Садись, — говорит, — Жихарка.

А Жихарка маленький, да удаленький. На лопату сел, ручки-ножки растопырил — в печку-то и нейдёт.

— Не так сидишь, — говорит лиса.

Повернулся Жихарка к печи затылком, ручки-ножки растопырил — в печку-то и нейдёт.

— Да не так, — лиса говорит.

— А ты мне, тётенька, покажи, я ведь не умею.

— Экой ты недогадливый!

Лиса Жихарку с лопаты сбросила, сама на лопату прыг, в кольцо свернулась, лапки спрятала, хвостом накрылась.

А Жихарка её толк в печку да заслонкой прикрыл, а сам скорей вон из избы да домой.

А дома-то кот да петух плачут, рыдают:

— Вот ложка простая — котова, вот ложка простая — Петина, а нет ложки точёной, ручки золочёной, да и нет нашего Жихарки, да и нет нашего маленького!

Кот лапкой слёзы утирает, Петя крылышком подбирает.

Вдруг по лесенке — тук-тук-тук.

Жихарка бежит, громким голосом кричит:

— А вот и я! А лиса в печке сжарилась!

Обрадовались кот да петух. Ну Жихарку целовать! Ну Жихарку обнимать!

И сейчас кот, петух и Жихарка в этой избушке живут, нас в гости ждут.

Заячья доля — горькие слёзы.

У всякого зверя есть своя защита: у медведя — могучие лапы, у волка — крепкие зубы, у быка и барана — рога. А у зайца одна защита — длинные ноги да заячьи горькие слёзы. От всякого зверя терпит заяц. Ни покоя ему, ни сытости. Научила зайца нужда свои следы путать, крутить-петлять. Только охотник Микитов знает, как распутывать хитрые заячьи петли.

Жил так-то, поживал в лесу заяц-белячок Вася. Построил Вася под ёлкой избушку, еловой корой покрыл. Для красы посадил на крышу берестяного петушка. А проходила мимо избушки лиса Лечея-Плачея. Заметила лиса дымок: заяц печку топит. Стучит в оконце.

— Кто там? — спрашивает заяц.
— Ох, ох, ох! Это я, Лечея-Плачея. Иду с дальней дороги, ноженьки попритёрла, намочил меня дождик. Пусти, дружок, обогреться, хвост обсушить!
— Пожалуйста, заходи, грейся! — говорит заяц.
Вошла лиса в заячью избушку, присела на лавку, протянула через всю избушку хвост — зайцу ступить некуда. Уж кое-как устроился под порогом.
А лиса ночь проспала и днём не уходит.

Собрался заяц утром печку топить, а лиса ему:
— Ух, зайчище, поворотиться не умеешь! Уж очень много вас, зайцев, в лесу развелось! Уходи, косой, покудова цел!

Вышел из своей избушки заяц, заплакал. Идёт он по лесу, горько плачет, а навстречу ему старый пёс Полкан.
— Здравствуй, Вася! Что так горько плачешь?
— Ах, Полканушка, как не плакать! Была у меня избушка под зелёной ёлкой. Жил я, поживал, никого не трогал. А проходила мимо лиса Лечея-Плачея, попросила обсушиться. Пустил я лису, а теперь сам не рад: выгнала меня лиса из моей избушки.
И того горше заплакал заяц.
— Не горюй, не плачь, Васенька! — говорит Полкан зайцу. — Помогу тебе выгнать лису.

Подошли они к избушке. Стал Полкан на завалинку:
— Гав, гав, гав! Уходи, лиса, из зайцевой избушки!
А лиса отвечает за стеной голосом волчьим:
— У-уу!.. Как выскочу, как выпрыгну — пойдут клочки по заулочкам!..
Испугался Полкан, говорит зайцу:
— Ну, Вася, видно, у тебя в избушке не лиса, а сам серый волк засел. У меня зубы старые, мне волка не одолеть. Не гневайся на меня, я пойду.
— Что мне гневаться, — говорит заяц. — И на том спасибо.

Пошёл Полкан своей дорогой, а заяц присел на пенёк, опять горько плачет.
А проходил лесом баран.
— О чём, Вася, плачешь?
— Дорогой друг бараша, — говорит заяц, — как мне не плакать? Была у меня избушка под зелёной ёлкой, пустил я обсушиться лису, а теперь сам не рад: выгнала меня лиса из моей избушки.
— Эта беда — не беда! — говорит баран. — Помогу тебе выгнать лису.

Подошли они к избушке. Поднялся баран на приступочку:
— Бэ-э-э! Бэ-э-э! Уходи, лиса, из заячьей избушки!
Отвечает лиса голосом волчьим:
— У-уу!.. Как выскочу, как выпрыгну — пойдут клочки по заулочкам!..
Испугался баран, говорит зайцу:
— Видно, у тебя в избушке сам серый волк живёт. Мне с волком плохо тягаться. Не гневайся на меня, Вася, я своей дорогой пойду.
— Что же мне гневаться, — отвечает заяц. — И на том спасибо.

Убежал баран в лес. А заяц выскочил на поляну, присел под кусточек, опять плачет горько.
А ходил по поляне весёлый петушок Петя, собирал зёрнышки, клевал червяков. Увидал петушок зайца:
— Эй, заинька, о чём горько плачешь?
— Ах, Петя-петушок, как не плакать? Была у меня избушка под зелёной елкой, пустил я лису обогреться, а теперь не рад: выгнала меня лиса из моей избушки.
— Есть о чём, Вася, плакать! — говорит петух.  Я лису прогоню. Вытирай слёзы, иди за мной!

— Нет, Петя, не выгонишь ты лису, — плачет заяц. — Полкан гнал — не выгнал, баран гнал  не выгнал. Где же тебе, петуху, выгнать лису!
— А если не выгоню, так сама уйдёт!

Подошли они к избушке. Взлетел на крышу петух, захлопал крыльями, громко запел:

Ку-ка-ре-ку-у!..
Солнышко встало.
Встаёт охотник Микитов.
Берёт ружьё,
Идёт в лес
Добывать лису!
Ку-ка-ре-ку-у!

Как услыхала про охотника Микитова лиса — с печки долой да из избы вон! Чуть не сбила зайца с ног.
А заяц привёл петуха в избушку, накормил, напоил, у себя жить оставил. И остались они друзьями на весь звериный век.

Иной раз и всплакнёт заяц, а петух его утешает. Заячьи слёзы, как у малых ребяток, — поплакал, и их нет!

В старые-стародавние времена царь Горох воевал с грибами.

Гриб боровик, над грибами полковник, под дубочком сидючи, на все грибы глядючи, стал приказывать:

— Приходите вы, белянки, ко мне на войну!

Отказалися белянки:

— Мы — столбовые дворянки! Не пойдем на войну!

— Приходите, вы, рыжики, ко мне на войну!

Отказались рыжики:

— Мы — богаты мужики! Не пойдем на войну!

— Приходите вы, волнушки, ко мне на войну!

Отказалися волнушки:

— Мы, волнушки, — старушки! Не пойдем на войну!

— Приходите вы, опенки, ко мне на войну!

Отказалися опенки:

— У нас ноги очень тонки! Не пойдем на войну!

— Приходите, грузди, ко мне на войну!

— Мы, грузди, — ребятушки дружны! Пойдем на войну!

Посмотрели сегодня утром ребята на календарь, а там последний листок остался.

Завтра Новый год! Завтра ёлка! Игрушки будут готовы, а вот ёлки нет. Решили ребята написать Деду Морозу письмо, чтобы он прислал ёлку из дремучего леса — самую пушистую, самую красивую.

Написали ребята вот такое письмо и скорей побежали во двор — Снеговика лепить.

Работали все дружно: кто снег сгребал, кто шары катал…

На голову Снеговику старое ведро надели, глаза из угольков сделали, а вместо носа воткнули морковку.

Хороший получился Снеговик-почтовик!

Дали ему ребята своё письмо и сказали:

Снеговик, Снеговик,

Храбрый снежный почтовик,

В тёмный лес пойдёшь

И письмо снесёшь.

Дед Мороз письмо получит —

Найдет в лесу ёлочку

Попушистее, получше,

В зелёных иголочках.

Эту ёлку поскорей

Принеси для всех детей!

Наступил вечер, ребята домой ушли, а Снеговик и говорит:

— Задали мне задачу! Куда мне идти теперь?

— Возьми меня с собой! — вдруг сказал щенок Бобик. — Я помогу тебе дорогу искать.

— Верно, вдвоём веселее! — обрадовался Снеговик. — Будешь меня с письмом охранять, дорогу запоминать.

Долго шли Снеговик и Бобик и наконец пришли в огромный, дремучий лес…

Выбежал навстречу им Заяц.

— Где тут Дед Мороз живёт? — спросил его Снеговик.

А Зайцу отвечать некогда: за ним Лиса гонится.

А Бобик: «Тяф, тяф» — и тоже за Зайцем вдогонку.

Опечалился Снеговик:

— Видно, придётся мне дальше одному идти.

Тут как раз метель поднялась; завыл, закружил снежный буран…

Задрожал Снеговик и… рассыпался. Остались на снегу только ведро, письмо и морковка.

Прибежала обратно Лиса, злая:

— Где тот, кто помешал мне Зайца догнать?

Смотрит: никого нет, только письмо на снегу лежит. Схватила письмо и убежала.

Вернулся Бобик:

— Где Снеговик?

Нет Снеговика.

В это время Лису Волк нагнал.

— Что несёшь, кума? — зарычал Волк. — Давай делиться!

— Не хочу делиться, самой пригодится, — сказала Лиса и побежала.

Волк — за ней.

А любопытная Сорока за ними полетела.

Плачет Бобик, а зайцы говорят ему:

— Так тебе и надо: не гоняй нас, не пугай нас!

— Не буду пугать, не буду гонять, — сказал Бобик, а сам ещё громче заплакал.

— Не плачь, мы тебе поможем, — сказали зайцы.

— А мы зайцам поможем, — сказали белки.

Стали зайцы Снеговика лепить, а белки — им помогать: лапками похлопывают, хвостиками обмахивают.

На голову ему опять ведро надели, глаза из угольков сделали, а вместо носа воткнули морковку.

— Спасибо, — сказал Снеговик, — что вы меня опять слепили. А теперь помогите мне Деда Мороза найти.

Повели его к Медведю. Медведь в берлоге спал — еле его разбудили.

Рассказал ему Снеговик про то, как послали его ребята с письмом к Деду Морозу.

— Письмо? — заревел Медведь. — Где оно?

Хватились — а письма-то и нет!

— Без письма вам Дед Мороз ёлку не даст, — сказал Медведь. — Лучше идите назад домой, а я вас из лесу провожу.

Вдруг, откуда ни возьмись, прилетела Сорока, трещит:

— Вот письмо! Вот письмо!

И рассказала Сорока, как письмо нашла.

А все было так.

Пошли все с письмом к Деду Морозу.

Снеговик спешит, волнуется: то с горки скатится, то в яму провалится, то за пень зацепится.

Хорошо, Медведь его выручал, а то бы опять рассыпался Снеговик.

Наконец пришли к Деду Морозу.

Прочитал Дед Мороз письмо и сказал:

— Что ж так поздно? Не успеешь ты, Снеговик, принести ребятам ёлку к Новому году.

Тут все за Снеговика стали заступаться, рассказали, что с ним было. Дед Мороз дал ему свои сани, и помчался Снеговик с ёлкой к ребятам.

Медведь к себе домой пошёл — спать до самой весны.

А утром Снеговик стоял на прежнем месте, только у него в руках вместо письма была ёлка.

Жили-были бабушка-старушка, внучка-хохотушка, курочка-клохтушка и мышка-норушка.

Каждый день ходили они за водой. У бабушки были ведра большие, у внучки — поменьше, у курочки — с огурчик, у мышки — с наперсточек.

Бабушка брала воду из колодца, внучка — из колоды, курочка — из лужицы, а мышка — из следа от поросячьего копытца.

Назад идут, у бабушки вода трё-ё-х, плё-ё-х! У внучки — трёх! плёх! У курочки — трёх-трёх! плёх-плёх! У мышки — трёх-трёх-трёх! плёх-плёх-плёх!

Вот раз наши водоносы пошли за водой. Воды набрали, идут домой через огород.

А в огороде яблонька росла, и на ней яблоки висели. А под яблонькой зайка сидел. Налетел на яблоньку ветерок, яблоньку качнул, яблочко хлоп — и зайке в лоб!

Прыгнул зайка, да прямо нашим водоносам под ноги.

Испугались они, ведра побросали и домой побежали.

Бабушка на лавку упала, внучка за бабку спряталась, курочка на печку взлетела, а мышка под печку схоронилась.

Бабка охает:

— Ох! Медведище меня чуть не задавил!

Внучка плачет:

— Бабушка, волк-то какой страшный на меня наскочил!

Курочка на печке кудахчет:

— Ко-ко-ко! Лиса ведь ко мне подкралась, чуть не сцапала!

А мышка из-под печки пищит:

— Котище-то какой усатый! Вот страху я натерпелась!

А зайка в лес прибежал, под кустик лег и думает:

«Вот страсти-то! Четыре охотника за мной гнались, и все с собаками; как только меня ноги унесли!»

Верно говорят: «У страха глаза велики: чего нет, и то видят».

Одна девочка ушла из дома в лес. В лесу она заблудилась и стала искать дорогу домой, да не нашла, а пришла в лесу к домику.

Дверь была отворена; она посмотрела в дверь, видит: в домике никого нет, и вошла. В домике этом жили три медведя. Один медведь был отец, звали его Михайло Иванович. Он был большой и лохматый. Другой была медведица. Она была поменьше, и звали ее Настасья Петровна. Третий был маленький медвежонок, и звали его Мишутка. Медведей не было дома, они ушли гулять по лесу.

В домике было две комнаты: одна столовая, другая спальня. Девочка вошла в столовую и увидела на столе три чашки с похлебкой. Первая чашка, очень большая, была Михайлы Иваныча. Вторая чашка, поменьше, была Настасьи Петровнина; третья, синенькая чашечка, была Мишуткина. Подле каждой чашки лежала ложка: большая, средняя и маленькая.

Девочка взяла самую большую ложку и похлебала из самой большой чашки; потом взяла среднюю ложку и похлебала из средней чашки; потом взяла маленькую ложечку и похлебала из синенькой чашечки; и Мишуткина похлебка ей показалась лучше всех.

Девочка захотела сесть и видит у стола три стула: один большой — Михайлы Иваныча; другой поменьше — Настасьи Петровнин, а третий, маленький, с синенькой подушечкой — Мишуткин. Она полезла на большой стул и упала; потом села на средний стул, на нем было неловко; потом села на маленький стульчик и засмеялась — так было хорошо.

Она взяла синенькую чашечку на колени и стала есть. Поела всю похлебку и стала качаться на стуле.

Стульчик проломился, и она упала на пол.

Она встала, подняла стульчик и пошла в другую горницу. Там стояли три кровати: одна большая — Михайлы Иваныча; другая средняя — Настасьи Петровнина; третья маленькая — Мишенькина.

Девочка легла в большую, ей было слишком просторно; легла в среднюю — было слишком высоко; легла в маленькую — кроватка пришлась ей как раз впору, и она заснула.

А медведи пришли домой голодные и захотели обедать.

Большой медведь взял чашку, взглянул и заревел страшным голосом:

— КТО ХЛЕБАЛ В МОЕЙ ЧАШКЕ?

Настасья Петровна посмотрела на свою чашку и зарычала не так громко:

— КТО ХЛЕБАЛ В МОЕЙ ЧАШКЕ?

А Мишутка увидал свою пустую чашечку и запищал тонким голосом:

— КТО ХЛЕБАЛ В МОЕЙ ЧАШКЕ И ВСЕ ВЫХЛЕБАЛ?

Михаиле Иваныч взглянул на свой стул и зарычал страшным голосом:

— КТО СИДЕЛ НА МОЕМ СТУЛЕ И СДВИНУЛ ЕГО С МЕСТА?

Настасья Петровна взглянула на свой стул и зарычала не так громко:

— КТО СИДЕЛ НА МОЕМ СТУЛЕ И СДВИНУЛ ЕГО С МЕСТА?

Мишутка взглянул на свой сломанный стульчик и пропищал:

— КТО СИДЕЛ НА МОЕМ СТУЛЕ И СЛОМАЛ ЕГО?

Медведи пришли в другую горницу.

— КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ И СМЯЛ ЕЕ? — заревел Михаиле Иваныч страшным голосом.

— КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ И СМЯЛ ЕЕ? — зарычала Настасья Петровна не так громко.

А Мишенька подставил скамеечку, полез в свою кроватку и запищал тонким голосом:

— КТО ЛОЖИЛСЯ В МОЮ ПОСТЕЛЬ?

И вдруг он увидал девочку и завизжал так, как будто его режут:

— Вот она! Держи, держи! Вот она! Ай-я-яй! Держи!

Он хотел ее укусить.

Девочка открыла глаза, увидела медведей и бросилась к окну. Оно было открыто, она выскочила в окно и убежала. И медведи не догнали ее.

Тетерев сидел на дереве. Лисица подошла к нему и говорит:

– Здравствуй, тетеревочек, мой дружочек, как услышала твой голосочек, так и пришла тебя проведать.

– Спасибо на добром слове, – сказал тетерев.

Лисица притворилась, что не расслышит, и говорит:

– Что говоришь? Не слышу. Ты бы, тетеревочек, мой дружочек, сошёл на травушку погулять, поговорить со мной, а то я с дерева не расслышу.

Тетерев сказал:

– Боюсь я сходить на траву. Нам, птицам, опасно ходить по земле.

– Или ты меня боишься? – сказала лисица.

– Не тебя, так других зверей боюсь, – сказал тетерев. – Всякие звери бывают.

– Нет, тетеревочек, мой дружочек, нынче указ объявлен, чтобы по всей земле мир был. Нынче уж звери друг друга не трогают.

– Вот это хорошо, – сказал тетерев, – а то вот собаки бегут, кабы по-старому, тебе бы уходить надо, а теперь тебе бояться нечего.

Лисица услыхала про собак, навострила уши и хотела бежать.

– Куда ж ты? – сказал тетерев. – Ведь нынче указ, собаки не тронут.

– А кто их знает! – сказала лисица. – Может, они указа не слыхали.

И убежала.

Стоит в поле теремок. Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:
— Терем-теремок! Кто в тереме живет? Никто не отзывается. Вошла мышка в теремок и стала там жить.

Прискакала к терему лягушка-квакушка и спрашивает:
— Терем-теремок! Кто в тереме живет?
— Я, мышка-норушка! А ты кто?
— А я лягушка-квакушка.
— Иди ко мне жить! Лягушка прыгнула в теремок. Стали они вдвоем жить.

Бежит мимо зайчик-побегайчик. Остановился и спрашивает:
— Терем-теремок! Кто в тереме живет?
— Я, мышка-норушка!
— Я, лягушка-квакушка!
— А ты кто?
— А я зайчик-побегайчик.
— Иди к нам жить! Заяц скок в теремок! Стали они втроем жить.

Идет мимо лисичка-сестричка. Постучала в окошко и спрашивает:
— Терем-теремок! Кто в тереме живет?
— Я, мышка-норушка.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, зайчик-побегайчик.
— А ты кто?
— А я лисичка-сестричка.
— Иди к нам жить! Забралась лисичка в теремок. Стали они вчетвером жить.

Прибежал волчок-серый бочок, заглянул в дверь и спрашивает:
— Терем-теремок! Кто в тереме живет?
— Я, мышка-норушка.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, зайчик-побегайчик.
— Я, лисичка-сестричка.
— А ты кто?
— А я волчок-серый бочок.
— Иди к нам жить!

Волк влез в теремок. Стали они впятером жить. Вот они в теремке живут, песни поют.

Вдруг идет медведь косолапый. Увидел медведь теремок, услыхал песни, остановился и заревел во всю мочь:
— Терем-теремок! Кто в тереме живет?
— Я, мышка-норушка.
— Я, лягушка-квакушка.
— Я, зайчик-побегайчик.
— Я, лисичка-сестричка.
— Я, волчок-серый бочок.
— А ты кто?
— А я медведь косолапый.
— Иди к нам жить!

Медведь и полез в теремок. Лез-лез, лез-лез — никак не мог влезть и говорит:
— А я лучше у вас на крыше буду жить.
— Да ты нас раздавишь.
— Нет, не раздавлю.
— Ну так полезай! Влез медведь на крышу и только уселся — трах! — развалился теремок.

Затрещал теремок, упал набок и весь развалился. Еле-еле успели из него выскочить мышка-норушка, лягушка-квакушка, зайчик-побегайчик, лисичка-сестричка, волчок-серый бочок — все целы и невредимы.

Принялись они бревна носить, доски пилить — новый теремок строить.
Лучше прежнего выстроили!

Стояла поздняя осень. С деревьев давно облетели листья, и только на верхушке дикой яблони ещё висело одно-единственное яблоко.

В эту осеннюю пору бежал по лесу Заяц и увидел яблоко.

Но как его достать? Яблоко высоко висит — не допрыгнешь!

— Крра-крра!

Смотрит Заяц — на ёлке сидит Ворона и смеется.

— Эй, Ворона! — крикнул Заяц. — Сорви-ка мне яблоко!

Ворона перелетела с ёлки на яблоню и сорвала яблоко. Только в клюве его не удержала — упало оно вниз.

— Спасибо тебе, Ворона! — сказал Заяц и хотел было яблоко поднять, а оно, как живое, вдруг зашипело… и побежало. Что такое?

Испугался Заяц, потом понял: яблоко упало прямо на Ежа, который, свернувшись клубочком, спал под яблоней. Еж спросонок вскочил и бросился бежать, а яблоко на колючки нацепилось.

— Стой, стой! — кричит Заяц. — Куда моё яблоко потащил?

Остановился Ежик и говорит:

— Это моё яблоко. Оно упало, а я его поймал.

Заяц подскочил к Ежу:

— Сейчас же отдай моё яблоко! Я его нашёл!

К ним Ворона подлетела.

— Напрасно спорите, — говорит, — это моё яблоко, я его себе сорвала.

Никто друг с другом согласиться не может, каждый кричит:

— Моё яблоко!

Крик, шум на весь лес. И уже драка начинается: Ворона Ежа в нос клюнула, Еж Зайца иголками уколол, а Заяц Ворону ногой лягнул…

Вот тут-то Медведь и появился. Да как рявкнет:

— Что такое? Что за шум?

Все к нему:

— Ты, Михаил Иванович, в лесу самый большой, самый умный. Рассуди нас по справедливости. Кому это яблоко присудишь, так тому и быть.

И рассказали Медведю всё, как было.

Медведь подумал, подумал, почесал за ухом и спросил:

— Кто яблоко нашёл?

— Я! — сказал Заяц.

— А кто яблоко сорвал?

— Как р-раз я! — каркнула Ворона.

— Хорошо. А кто его поймал?

— Я поймал! — пискнул Еж.

— Вот что, — рассудил Медведь, — все вы правы, и потому каждый из вас должен яблоко получить…

— Но тут только одно яблоко! — сказали Еж, Заяц и Ворона.

— Разделите это яблоко на равные части, и пусть каждый возьмёт себе по кусочку.

И все хором воскликнули:

— Как же мы раньше не догадались!

Ежик взял яблоко и разделил его на четыре части. Один кусочек дал Зайцу:

— Это тебе, Заяц, — ты первый яблоко увидел.

Второй кусочек Вороне отдал:

— Это тебе, Ворона, — ты яблоко сорвала.

Третий кусочек Ежик себе в рот положил:

— Это мне, потому что я поймал яблоко.

Четвёртый кусочек Ежик Медведю в лапу положил:

— А это тебе, Михаил Иванович…

— Мне-то за что? — удивился Медведь.

— А за то, что ты нас всех помирил и уму-разуму научил!

И каждый съел свой кусочек яблока, и все были довольны, потому что Медведь рассудил справедливо, никого не обидел.

Летала Муха по лесу, устала, присела на веточку отдохнуть и вдруг увидела: среди леса в густой траве стоит… терем-теремок!

Подлетела к теремку Муха, покружилась над ним, заглянула внутрь и воскликнула:

— Вот так терем-теремок! Да тут и нет никого! Буду здесь жить.

Стала Муха в том теремке жить-поживать.

А тут как-то Мышка бежала и ненароком теремок заметила.

— Вот так терем-теремок! И кто там в тереме живёт? — спросила Мышка.

Муха из окошка выглянула.

— Я живу тут — Муха-Горюха. А ты кто?

— А я — Мышка-Норушка. Пусти меня в теремок.

Подумала Муха и сказала:

— Заходи. Живи на здоровье.

Стали они вдвоём жить.

А тут, как только дождик прошёл, откуда ни возьмись Лягушка: шлёп! шлёп!

К теремку прискакала, в цветок-колокольчик позвонила: динь-динь!

— Ква-ква, кто в теремочке живёт-поживает?

Открылось окошко.

— Я — Муха-Горюха.

— Я — Мышка-Норушка. А ты кто такая?

— Я — Лягушка-Квакушка. Пустите меня в теремок.

Переглянулись Муха с Мышкой и сказали:

— Милости просим!

Вдвоём — хорошо, а втроём — ещё лучше. Стали они втроём жить-поживать, добра наживать.

Шёл по лесу Петух и увидел теремок, остановился, крыльями захлопал, шею вытянул — как закричит:

— Ку-ка-ре-ку!

А потом ещё громче:

— Кто, кто в теремочке живёт?

Тут все, кто в теремочке был, ему навстречу вышли и назвались:

— Я — Муха-Горюха.

— Я — Мышка-Норушка.

— А я — Лягушка-Квакушка.

И его спросили:

— А ты кто?

Петух приосанился, гребешком тряхнул, шпорами звякнул и крикнул ещё громче:

— Я — Петушок — Золотой Гребешок! Хочу у вас жить!

И все хором сказали:

— Добро пожаловать!

Стали теперь вчетвером жить.

Убегал от Лисы Заяц.

Скакал, кружил по лесу, по зелёной травке и на теремок случайно наскочил.

— Вот так терем-теремок! — подивился Заяц. — И кто же там в теремочке живёт?

И стал изо всех сил в дверь барабанить.

А там, за дверью, стоят все, открыть боятся…

Муха за всех ответила:

— Здесь мы живём. Я — Муха-Горюха, ещё Мышка-Норушка да Лягушка-Квакушка и Петушок — Золотой Гребешок. А ты кто?

— Я?.. Я — Зайчик-Побегайчик, пустите меня поскорее… За мной Лиса гонится.

Тут дверь распахнулась и все разом сказали:

— Входи. Местечко найдётся.

И стали теперь впятером жить.

Тут нежданно-негаданно буря разразилась: потемнело кругом, гром загремел, молния засверкала, полил дождь проливной.

И в самую-то непогоду кто-то большой к теремку пришёл. Как зарычит на весь лес:

— Эй! Эй! Кто там в теремочке живёт?

Как ударит в дверь — чуть было её с петель не сорвал.

И на этот раз Муха не побоялась: окошко приоткрыла, в щёлку выглянула и пискнула:

— Мы все тут живём: Муха-Горюха, Мышка-Норушка, Лягушка-Квакушка, Петушок — Золотой Гребешок и Зайчик-Побегайчик. А ты кто такой?

— Я — Медведь Косолапый. Я промок и продрог. Пустите меня обсушиться, обогреться..

— Мы бы рады, — сказала Муха, — да тебе здесь никак не поместиться. Прощение просим!

Огорчился Медведь: куда ему деться, где обсушиться и где согреться?

Вот и полез он на крышу, к тёплой трубе поближе…

Только теремок не выдержал Медведя и развалился под ним! Хорошо — никого не придавило: все успели разбежаться.

Когда дождь прошёл и небо прояснилось, собрались все у обломков теремка.

— Вот и нет теремочка, и негде нам теперь жить, — сказала Мышка и заплакала.

Подошёл Медведь, низко всем поклонился и сказал:

— Простите меня… Ах, виноват я!..

— Простим, — сказали ему, — если новый теремок поможешь поставить. Сумел сломать, сумей и построить!

Стали все новый теремок строить. А Медведь больше всех старается, самую тяжёлую работу делает.

Вот и построили новый терем-теремок, ещё лучше, и больше, и красивее прежнего.

И все там поместились, и ещё для гостей место осталось!

Теперь дружно вшестером живут-поживают!

Щенок спал на коврике около дивана. Вдруг сквозь сон он услышал, как кто-то сказал:

— Мяу!

Щенок поднял голову, посмотрел — никого нет.

«Это, наверно, мне приснилось», — подумал он и улёгся поудобнее.

И тут кто-то опять сказал:

— Мяу!

— Кто там?

Вскочил Щенок, обежал всю комнату, заглянул под кровать, под стол — никого нет!

Влез на подоконник, увидел — за окном во дворе гуляет Петух.

«Вот кто не дал мне спать!» — подумал Щенок и побежал во двор к Петуху.

— Это ты сказал «мяу»? — спросил Щенок Петуха.

— Нет, я говорю… Петух захлопал крыльями и закричал: — Ку-ка-ре-ку-у-у!

— А больше ты ничего не умеешь говорить? — спросил Щенок,

— Нет, только «кукареку», — сказал Петух.

Щенок почесал задней лапой за ухом и пошёл домой…

Вдруг у самого крыльца кто-то сказал:

— Мяу!

«Это тут!» — сказал себе Щенок и быстро начал рыть под крыльцом всеми четырьмя лапами.

Когда он вырыл большую яму, оттуда выскочил маленький серый Мышонок.

— Ты сказал «мяу»? — строго спросил его Щенок.

— Пи-пи-пи, — запищал Мышонок. — А кто так сказал?

— Кто-то сказал «мяу»…

— Близко? — заволновался Мышонок.

— Вот здесь, совсем рядом, — сказал Щенок.

— Мне страшно! Пи-пи-пи! — запищал Мышонок и юркнул под крыльцо.

Щенок задумался.

Вдруг около собачьей конуры кто-то громко сказал:

— Мяу!

Щенок обежал вокруг конуры три раза, но никого не нашёл. В конуре кто-то зашевелился…

«Вот он! — сказал себе Щенок. — Сейчас я его поймаю…» Он подкрался поближе…

Навстречу ему выскочил огромный лохматый Пёс.

— Р-р-р-р! — зарычал Пёс.

— Я… я хотел узнать…

— Р-р-р-р!

— Это вы сказали… «мяу»? — прошептал Щенок, поджимая хвостик.

— Я? Ты смеёшься, Щенок!

Со всех ног бросился Щенок в сад и спрятался там под кустом.

И тут, прямо над его ухом, кто-то сказал:

— Мяу!

Щенок выглянул из-под куста. Прямо перед ним, на цветке, сидела мохнатая Пчела. «Вот кто сказал «мяу»! — подумал Щенок и хотел схватить её зубами.

— З-з-з-з! — прожужжала обиженная Пчела и больно ужалила Щенка в кончик носа. Завизжал Щенок, побежал, а Пчела за ним!

Летит и жужжит:

— Уж-ж-жалю! Уж-ж-жалю!

Подбежал Щенок к пруду — и в воду!

Когда он вынырнул, Пчелы уже не было.

И тут опять кто-то сказал:

— Мяу!

— Это ты сказала «мяу»? — спросил Щенок Рыбу, которая проплывала мимо него.

Рыба ничего не ответила, махнула хвостом и исчезла в глубине пруда.

— Ква-ква-ква! — засмеялась Лягушка, сидевшая на листе лилии. — Разве ты не знаешь, что рыбы не говорят?

— А может быть, это ты сказала «мяу»? — спросил Щенок Лягушку.

— Ква-ква-ква! — засмеялась Лягушка. — Какой ты глупый! Лягушки только квакают. И прыгнула в воду.

Пошёл Щенок домой мокрый, с распухшим носом. Грустный, улёгся он на коврике около дивана.

И вдруг услышал:

— Мяу!!!

Он вскочил — на подоконнике сидела пушистая полосатая Кошка.

— Мяу! — сказала Кошка.

— Ав-ав-ав! — залаял Щенок, потом вспомнил, как рычал мохнатый Пёс, и зарычал: — Р-р-р-р!

Кошка изогнулась, зашипела: «Ш-ш-ш!», зафыркала: «Фыр-фыр!» — и выпрыгнула в окно.

Вернулся Щенок на свой коврик и улёгся спать.

Он теперь знал, кто сказал «мяу».

Жил-был Гусь.

Был он очень глупый и завистливый.

И всем Гусь завидовал, со всеми ссорился, на всех шипел…

Все качали головой и говорили:
— Ну и Гусь!..
Как-то раз увидел Гусь на пруду Лебедя.

Понравилось Гусю длинная лебединая шея.

«Вот, — подумал Гусь, — мне бы такую шею!»

И просит Лебедя:
— Давай меняться. Тебе — моя шея, мне — твоя.

Подумал Лебедь и согласился.

Поменялись.

Пошёл Гусь с длинной лебединой шеей, не знает, что с ней делать. То так повернёт, то этак вытянет, то колесом свернёт — всё неудобно.

Увидел его Пеликан и стал смеяться.

— Ты, — говорит, — ни Гусь, ни Лебедь! Ха-ха-ха!

Обиделся Гусь, хотел зашипеть и вдруг увидел у Пеликана клюв с большим мешком.
«Вот бы мне такой клюв с мешком!» — подумал Гусь.

И говорит Пеликану:
— Давай меняться: тебе — мой красный нос, а мне — твой клюв с мешком.

Посмеялась Пеликан, но согласился.

Поменялись.

Понравилось Гусю меняться.

С Журавлём Гусь ногами поменялся: за свои лапчатые получил тонкие, журавлиные.

У Вороны свой большие белые крылья на её маленькие чёрные выменял.

Долго Гусь уговаривал Павлина переменить его яркий хвост на свою закорочку…

Уговорил.

А добрый Петух подарил Гусю свой гребешок, бородку, а заодно и «кукареку»…

Стал Гусь ни на кого не похож.

Идёт Гусь на журавлиных ногах, вороньими крыльями без толку машет, лебединой шеей во все стороны крутит.

Навстречу ему стадо гусей.

— Га-га-га! Это что за птица? — удивились гуси.

— Я Гусь! — крикнул Гусь, захлопал вороньими крыльями, вытянул лебединую шею и гаркнул во всё пеликанье горло: —Ку-ка-ре-ку! Я лучше всех!

— Ну, если ты Гусь, идём с нами, — сказали гуси.

Пошли гуси на лужок, и Гусь с ними.
Все гуси траву щиплют, а Гусь только клюв с большим мешком хлопает — не может траву щипать.
Пошли гуси на пруд купаться, и Гусь с ними.
Все гуси в пруду плавают, а Гусь по берегу бегает — журавлиные ноги плавать не позволяют.

Смеются гуси:
— Га-га-га!

А он им:
— Ку-ка-ре-ку!
Вышли гуси на берег, а тут, откуда ни возьмись, Лиса!

Загоготали гуси и полетели.

Один Гусь остался — вороньи крылья его поднять не могут, побежал он на журавлиных ногах — да в камышах павлиньим хвостом запутался…

Тут ухватила его Лиса за длинную лебединую шею и понесла…

Увидел это гуси, налетели на Лису и давай её щипать со всех сторон.

Бросила Лиса Гуся и убежала.

— Спасибо, гуси, спасли вы меня! — сказал Гусь. — Теперь я знаю,что мне сделать.

Пошёл Гусю к Лебедю и отдал ему длинную шею, Пеликану вернул клюв с большим мешком, Журавлю — тонкие ноги, Вороне — чёрные крылья, Павлину — яркий хвост веером, а доброму Петуху — гребешок, бородку, а заодно и «кукареку».

И стал Гусь как гусь.
Только умный и независтливый.
Вот вам сказка про Гуся.
Вот она и вся!

Три котёнка — чёрный, серый и белый —

увидели мышь

и бросились за ней!

Мышь прыгнула в банку с мукой.

Котята — за ней!

Мышь убежала.

А из банки вылезли три белых котёнка.

Три белых котёнка увидели на дворе лягушку и бросились за ней!

Лягушка прыгнула в старую самоварную трубу. Котята — за ней!

Лягушка ускакала, а из трубы вылезли три чёрных котёнка

Три чёрных котёнка увидели в пруду рыбу

и бросились за ней!

Рыба уплыла,

а из воды вынырнули три мокрых котёнка.

Три мокрых котёнка пошли домой.

По дороге они обсохли и стали как были: чёрный, серый и белый.

Как-то раз застал Муравья сильный дождь.

Куда спрятаться?

Увидел Муравей на полянке маленький грибок, добежал до него и спрятался под его шляпкой.

Сидит под грибом — дождь пережидает.

А дождь идёт всё сильнее и сильнее…

Ползёт к грибу мокрая Бабочка:

— Муравей, Муравей, пусти меня под грибок! Промокла я — лететь не могу!

— Куда же я пущу тебя? — говорит муравей. — Я один тут кое-как уместился.

— Ничего! В тесноте, да не в обиде.

Пустил Муравей Бабочку под грибок.

А дождь ещё сильнее идёт…

Бежит мимо Мышка:

— Пустите меня под грибок! Вода с меня ручьём течёт.

— Куда же мы тебя пустим? Тут и места нет.

— Потеснитесь немножко!

Потеснились — пустили Мышку под грибок.

А дождь всё льёт и не перестаёт…

Мимо гриба Воробей скачет и плачет:

— Намокли перышки, устали крылышки! Пустите меня под грибок обсохнуть, отдохнуть, дождик переждать!

— Тут и места нет.

— Подвиньтесь, пожалуйста!

— Ладно.

Подвинулись — нашлось Воробью место.

А тут Заяц на полянку выскочил, увидел гриб.

— Спрячьте, — кричит, — спасите! За мной Лиса гонится!..

— Жалко Зайца, — говорит Муравей. — Давайте ещё потеснимся.

Только спрятали Зайца — Лиса прибежала.

— Зайца не видели? — спрашивает.

— Не видели.

Подошла Лиса поближе, понюхала:

— Не тут ли он спрятался?

— Где ему тут спрятаться!

Махнула Лиса хвостом и ушла.

К тому времени дождик прошёл — солнышко выглянуло. Вылезли все из-под гриба — радуются.

Муравей задумался и говорит:

— Как же так? Раньше мне одному под грибом тесно было, а теперь всем пятерым место нашлось!

— Ква-ха-ха! Ква-ха-ха! — засмеялся кто-то.

Все посмотрели: на шляпке гриба сидит Лягушка и хохочет:

— Эх, вы! Гриб-то…

Не досказала и ускакала.

Посмотрели все на гриб и тут догадались, почему сначала одному под грибом тесно было, а потом и пятерым место нашлось.

А вы догадались?

Жили себе дед да баба. Дед служил на смолокурне смолокуром, а баба дома сидела, пряжу пряла. И такие они бедные, ничего у них нет: что заработают, то и проедят. Вот и пристала баба к деду — сделай да сделай, дед, соломенного бычка и смолой его осмоли.

— И что ты, глупая, говоришь? На что тебе такой бычок?

— Сделай, я уж знаю на что.

Деду нечего делать, взял сделал соломенного бычка и осмолил его.

Ночь проспали. А наутро набрала баба пряжи и погнала соломенного бычка пастись, села сама у кургана, прядет пряжу, приговаривает:

— Пасись, пасись, бычок, на травушке, пока я пряжу спряду! Пасись, пасись, бычок, на травушке, пока я пряжу спряду!

Пряла, пряла, да и задремала. А тут из темного лесу, из дремучего бора медведь бежит. Наскочил на бычка.

— Кто ты таков? — спрашивает. — Скажи! А бычок говорит:

— Я бычок-третьячок, из соломы сделан, смолой осмолен.

Медведь говорит:

— Коли ты соломенный, смолою осмоленный, дай мне смолы, ободранный бок залатать.

Бычок ничего, молчит. Тогда медведь цап его за бок и — давай смолу обдирать. Обдирал, обдирал и зубами увяз, никак не выдерет. Дергал, дергал и затащил бычка бог весть куда!

Вот просыпается баба, — нету бычка: “Ох, горюшко мне! Да куда это мой бычок делся? Пожалуй, домой уж пошел”.

И вмиг донце и гребень на плечи и — домой. Глядь — медведь по бору бычка таскает, она к деду:

— Дед, дед! А бычок-то нам медведя привел. Ступай да убей его!

Выскочил дед, оттащил медведя, взял и кинул его в погреб.

Вот на другой день, ни свет ни заря, набрала баба пряжи и погнала бычка на пастбище. Сама села у кургана, пряжу прядет и приговаривает:

— Пасись, пасись, бычок, на травушке, пока я пряжу спряду!

Пряла, пряла, да и задремала. А тут из темного лесу, из дремучего бора серый волк выбегает и — к бычку.

— Кто ты таков? Сказывай!

— Я бычок-третьячок, из соломы сделан, смолою осмолен!

— Коли ты смолой осмолен, — говорит волк, — дай мне смолы бок засмолить, а то вот проклятые собаки ободрали.

— Бери!

Волк мигом к бычку, хотел смолу отодрать. Драл, драл, да зубами и увяз, никак не вытащит: как ни тянет назад, ничего не поделает. Вот и возится с этим бычком.

Просыпается баба, а бычка уже не видать. Подумала:

“Пожалуй, мой бычок домой побрел”, — да и пошла.

Глядь, а бычка волк тащит. Побежала она, деду сказала. Дед и волчишку в погреб бросил.

Погнала баба и на третий день бычка пастись; села у кургана, да и заснула. Бежит лисичка.

— Кто ты таков? — спрашивает бычка.

— Я бычок-третьячок, из соломы сделан, смолой осмолен.

— Дай мне, голубчик, смолы, к боку приложить: проклятые борзые чуть с меня шкуру не сняли!

— Бери!

Завязла и лисица зубами в шкуре бычка, никак вырваться не может. Баба деду сказала, бросил дед в погреб и лисичку.

А потом и зайчика-побегайчика поймали.

Вот как пособралось их, уселся дед над лазом в погреб и давай нож точить. А медведь его и спрашивает:

— Дед, а зачем ты нож точишь?

— Шкуру с тебя хочу снять да из той шкуры себе и бабе полушубки сшить.

— Ох, не режь меня, дедушка, лучше отпусти на волю: я тебе много меду принесу.

— Ну, смотри!

Взял и выпустил медведушку. Сел над лазом, опять нож точит.

А волк его и спрашивает:

— Дед, зачем ты нож точишь?

— Хочу с тебя шкуру снять да на зиму теплую шапку сшить.

— Ой, не режь меня, дедушка, я тебе за это отару овец пригоню.

— Ну, смотри!

Отпустил дед и волка. Сидит, опять нож точит. Высунула лисичка мордочку, спрашивает:

— Скажи мне, дедушка, будь милостив, ты зачем нож точишь?

— У лисички, — говорит, — хороша шкурка на опушку да воротник, хочу снять.

— Ой, дедушка, не снимай с меня шкуру, я тебе гусей и кур принесу!

— Ну, смотри!

Отпустил и лисичку. Остался один зайчик. Дед и на него нож точит. Зайчик спрашивает его зачем, а он говорит:

— У зайчика шкурка мягонькая, тепленькая — выйдут мне на зиму рукавички да шапка.

— Ох, не режь меня, дедушка, я тебе и сережек, и тесемок, и красивое монисто принесу, отпусти меня только на волю!

Отпустил и его.

Вот ночь проспали, а наутро, еще ни свет ни заря, вдруг — тук-тук! — кто-то к деду в двери. Проснулась баба:

— Дед, а дед! А к нам кто-то в двери скребется, выйди погляди!

Дед вышел, смотрит — а это медведь целый улей меду приволок.

Взял дед мед и только прилег, а в дверь снова: тук-тук!

Вышел, а волк полон двор овец пригнал. А тут скоро и лисичка кур, гусей и всякой птицы принесла.

Зайчик натащил и тесемок, и сережек, и монисто красивое. И дед рад, и баба рада. Взяли овец продали да волов накупили, и стал дед чумаковать, да так разбогатели, что лучше и не надо.

А бычок, как не стал уже надобен, все на солнце стоял, пока не растаял.

Жили-были старик со старухой. У них была внучка Снегурушка.

Собрались подружки в лес по ягоды и пришли звать с собой Снегурушку. Старик со старухой долго не соглашались, но наконец отпустили её. Только, говорят, не отставай от подруг.

Пришли девушки в лес, стали собирать ягоды. Деревце за деревце, кустик за кустик. Снегурушка и отстала.

Подружки аукали, аукали, но Снегурушка не слыхала.

Как стемнело, подружки домой пошли. А Снегурушка ходила, ходила по лесу, совсем заблудилась. Поняла она, что осталась в лесу одна, залезла на высокое дерево, уселась на ветку и стала горько плакать да припевать.

Ay, ay, Снегурушка!
Ay, ay, голубушка!
У дедушки, у бабушки
Была внучка Снегурушка.
Ее подружки в лес заманили,
Заманили — покинули!

Идет медведь и спрашивает:

— О чем ты, Снегурушка, плачешь?

— Как мне, медведюшка, не плакать? Я одна у дедушки, у бабушки внучка Снегурушка. Меня подружки в лес заманили, заманили да покинули!

— Слезай вниз, я тебя отнесу к дедушке и бабушке!

— Нет, медведь, я тебя боюсь: ты меня съешь!

Медведь ушел от нее. Она опять заплакала, плачет да приговаривает:

Ay, ay, Снегурушка!
Ay, ay, голубушка!
У дедушки, у бабушки
Была внучка Снегурушка.
Ее подружки в лес заманили,
Заманили — покинули!

Идет волк, спрашивает:

— О чем ты, Снегурушка, плачешь?

— Как же мне не плакать? Меня подруженьки в лес завели, да одну и покинули…

— Слезай вниз, я тебя отнесу к дедушке и бабушке! — говорит волк.

— Нет, волк, я тебя боюсь: ты меня съешь! Волк и ушел.

А Снегурушка опять заплакала, плачет да приговаривает:

Ay, ay, Снегурушка!
Ay, ay, голубушка!
У дедушки, у бабушки
Была внучка Снегурушка.
Ее подружки в лес заманили,
Заманили — покинули!

Бежит мимо лисичка. Услыхала Снегурушкин голосок и спрашивает:

— Чего ты, Снегурушка, плачешь?

— Как же мне, лисонька, не плакать! Меня подружки в лес заманили, заманили да одну и покинули.

— Слезай вниз, я тебя отнесу к дедушке и бабушке! Снегурушка слезла с дерева, села на лису, лисица и побежала.

Прибежала к Снегурушкиному дому, стала хвостом стучаться в калитку.

— Кто там? — спрашивают дедушка и бабушка.

— Это я, лисица, внучку вашу привезла!

— Ах ты, лисонька ты, наша дорогая! Ах ты, лисонька ты, наша хорошая! Войди к нам в избу! Где нам тебя посадить, чем тебя угостить?

Принесли они молока, яиц и стали лисоньку потчевать. Вкусно накормили и в лес отпустили.

Жила-была маленькая девочка. Мать любила ее без памяти, а бабушка еще больше. Ко дню рождения внучки подарила ей бабушка красную шапочку. С тех пор девочка всюду в ней ходила. Соседи так про нее и говорили:

— Вот Красная Шапочка идет!

Как-то раз испекла мама пирожок и сказала дочке:

— Сходи-ка, Красная Шапочка, к бабушке, снеси ей пирожок и горшочек масла да узнай, здорова ли она.

Собралась Красная Шапочка и пошла к бабушке.

Идет она лесом, а навстречу ей — серый Волк.

— Куда ты идешь, Красная Шапочка? — спрашивает Волк.

— Иду к бабушке и несу ей пирожок и горшочек масла.

— А далеко живет твоя бабушка?

— Далеко, — отвечает Красная Шапочка. — Вон в той деревне, за мельницей, в первом домике с края.

— Ладно, — говорит Волк, — я тоже хочу проведать твою бабушку. Я по этой дороге пойду, а ты ступай по той. Посмотрим, кто из нас раньше придет.

Сказал это Волк и побежал, что было духу, по самой короткой дорожке.

А Красная Шапочка пошла по самой длинной дороге. Шла она не торопясь, по пути останавливалась, рвала цветы и собирала в букеты. Не успела она еще до мельницы дойти, а Волк уже прискакал к бабушкиному домику и стучится в дверь: тук-тук!

— Кто там? — спрашивает бабушка.

— Это я, внучка ваша, Красная Шапочка, -отвечает Волк, — я к вам в гости пришла, пирожок принесла и горшочек масла.

А бабушка была в то время больна и лежала в постели. Она подумала, что это и в самом деле Красная Шапочка, и крикнула:

— Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется!

Волк дернул за веревочку — дверь и открылась.

Бросился Волк на бабушку и разом проглотил ее. Он был очень голоден, потому что три дня ничего не ел. Потом закрыл дверь, улегся на бабушкину постель и стал поджидать Красную Шапочку.

Скоро она пришла и постучалась:
Тук-тук!

— Кто там? — спрашивает Волк. А голос у него грубый, хриплый.

Красная Шапочка испугалась было, но потом подумала, что бабушка охрипла от простуды, и ответила:

— Это я, внучка ваша. Принесла вам пирожок и горшочек масла!

Волк откашлялся и сказал потоньше:

— Дерни за веревочку, дитя мое, дверь и откроется.

Красная Шапочка дернула за веревочку-дверь и открылась. Вошла девочка в домик, а Волк спрятался под одеяло и говорит:

— Положи-ка, внучка, пирожок на стол, горшочек на полку поставь, а сама приляг рядом со мной!

Красная Шапочка прилегла рядом с Волком и спрашивает:

— Бабушка, почему у вас такие большие руки?

— Это чтобы покрепче обнять тебя, дитя мое.

— Бабушка, почему у вас такие большие уши?

— Чтобы лучше слышать, дитя мое.

— Бабушка, почему у вас такие большие глаза?

— Чтобы лучше видеть, дитя мое.

— Бабушка, почему у вас такие большие зубы?

— А это чтоб скорее съесть тебя, дитя мое!

Не успела Красная Шапочка и охнуть, как Волк бросился на нее и проглотил.

Но, по счастью, в это время проходили мимо домика дровосеки с топорами на плечах. Услышали они шум, вбежали в домик и убили Волка. А потом распороли ему брюхо, и оттуда вышла Красная Шапочка, а за ней и бабушка — обе целые и невредимые.

Жили-были старик да старуха, у них была дочка Алёнушка да сынок Иванушка.

Старик со старухой умерли. Остались Алёнушка да Иванушка одни-одинешеньки.

Пошла Алёнушка на работу и братца с собой взяла. Идут они по дальнему пути, по широкому полю, и захотелось Иванушке пить.

— Сестрица Алёнушка, я пить хочу!

— Подожди, братец, дойдем до колодца.

Шли-шли, — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит коровье копытце полно водицы.

— Сестрица Алёнушка, хлебну я из копытца!

— Не пей, братец, телёночком станешь!

Братец послушался, пошли дальше. Солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит лошадиное копытце полно водицы.

— Сестрица Алёнушка, напьюсь я из копытца!

— Не пей, братец, жеребёночком станешь!

Вздохнул Иванушка, опять пошли дальше. Идут, идут, — солнце высоко, колодец далеко, жар донимает, пот выступает. Стоит козье копытце полно водицы.

Иванушка говорит:

— Сестрица Алёнушка, мочи нет: напьюсь я из копытца!

— Не пей, братец, козлёночком станешь!

Не послушался Иванушка и напился из козьего копытца. Напился и стал козлёночком…

Зовет Алёнушка братца, а вместо Иванушки бежит за ней беленький козлёночек.

Залилась Алёнушка слезами, села на стожок — плачет, а козлёночек возле неё скачет.

В ту пору ехал мимо купец:

— О чём, красная девица, плачешь?

Рассказала ему Алёнушка про свою беду. Купец ей и говорит:

— Поди за меня замуж. Я тебя наряжу в златосеребро, и козлёночек будет жить с нами.

Алёнушка подумала, подумала и пошла за купца замуж.

Стали они жить-поживать, и козлёночек с ними живет, ест-пьет с Алёнушкой из одной чашки.

Один раз купца не было дома. Откуда не возьмись приходит ведьма: стала под Алёнушкино окошко и такто ласково начала звать её купаться на реку.

Привела ведьма Алёнушку на реку. Кинулась на неё, привязала Алёнушке на шею камень и бросила её в воду.

А сама оборотилась Алёнушкой, нарядилась в её платье и пришла в её хоромы. Никто ведьму не распознал. Купец вернулся — и тот не распознал.

Одному козлёночку все было ведомо.

Повесил он голову, не пьет, не ест. Утром и вечером ходит по бережку около воды и зовёт:

— Алёнушка, сестрица моя!

Выплынь, выплынь на бережок…

Узнала об этом ведьма и стала просить мужа зарежь да зарежь козлёнка.

Купцу жалко было козлёночка, привык он к нему А ведьма так пристает, так упрашивает, — делать нечего, купец согласился:

— Ну, зарежь его…

Велела ведьма разложить костры высокие, греть котлы чугунные, точить ножи булатные.

Козлёночек проведал, что ему недолго жить, и говорит названому отцу:

— Перед смертью пусти меня на речку сходить, водицы испить, кишочки прополоскать.

— Ну, сходи.

Побежал козлёночек на речку, стал на берегу и жалобнёхонько закричал:

— Алёнушка, сестрица моя!
Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!

Алёнушка из реки ему отвечает:

— Ах, братец мой Иванушка!
Тяжёл камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.

А ведьма ищет козлёночка, не может найти и посылает слугу:

— Пойди найди козлёнка, приведи его ко мне.

Пошёл слуга на реку и видит: по берегу бегает козлёночек и жалобнёшенько зовет:

— Алёнушка, сестрица моя!

Выплынь, выплынь на бережок.
Костры горят высокие,
Котлы кипят чугунные,
Ножи точат булатные,
Хотят меня зарезати!

А из реки ему отвечают:

— Ах, братец мой Иванушка!
Тяжел камень на дно тянет,
Шелкова трава ноги спутала,
Желты пески на груди легли.

Слуга побежал домой и рассказал купцу про то, что слышал на речке. Собрали народ, пошли на реку, закинули сети шелковые и вытащили Алёнушку на берег. Сняли камень с шеи, окунули её в ключевую воду, одели ее в нарядное платье. Алёнушка ожила и стала краше, чем была.

А козлёночек от радости три раза перекинулся через голову и обернулся мальчиком Иванушкой.

Ведьму привязали к лошадиному хвосту, и пустили в чистое поле.

Шел дед лесом, а за ним бежала собачка. Шел дед, шел, да и обронил рукавичку. Вот бежит мышка, влезла в эту рукавичку и говорит:

— Тут я буду жить.

А в это время лягушка — прыг-прыг! — спрашивает:

— Кто, кто в рукавичке живет?

— Мышка — поскребушка. А ты кто?

— А я лягушка — попрыгушка. Пусти и меня!

— Иди.

Вот их уже двое. Бежит зайчик.

Подбежал к рукавичке, спрашивает:

— Кто, кто в рукавичке живет?

— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка. А ты кто?

— А я зайчик — побегайчик. Пустите и меня!

— Иди.

Вот их уже трое. Бежит лисичка:

— Кто, кто в рукавичке живет?

— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка да зайчик — побегайчик. А ты кто?

-А я лисичка-сестричка. Пустите и меня!

Вот их уже четверо сидит. Глядь, бежит волчок — и тоже к рукавичке, да и спрашивает:

— Кто, кто в рукавичке живет?

— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка, зайчик — побегайчик да лисичка-сестричка. А ты кто?

— А я волчок — серый бочок. Пустите и меня!

— Ну иди!

Влез и этот. Уже стало их пятеро. Откуда ни возьмись, бредет кабан:

— Хро-хро-хро, кто в рукавичке живет?

— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка, зайчик — побегайчик, лисичка-сестричка да волчок — серый бочок. А ты кто?

— А я кабан — клыкан. Пустите и меня!

Вот беда, всем в рукавичку охота.

— Тебе и не влезть!

— Как-нибудь влезу, пустите!

— Ну, что ж с тобой поделаешь, лезь!

Влез и этот. Уже их шестеро. И так им тесно, что не повернуться!

А тут затрещали сучья: вылезает медведь и тоже к рукавичке подходит, ревет:

— Кто, кто в рукавичке живет?

— Мышка — поскребушка, лягушка — попрыгушка, зайчик — побегайчик, лисичка-сестричка, волчок — серый бочок да кабан — клыкан. А ты кто?

— Гу-гу-гу, вас тут многовато! А я медведюшка — батюшка. Пустите и меня!

— Как же мы тебя пустим? Ведь и так тесно.

— Да как-нибудь!

— Ну уж иди, только с краешку!

Влез и этот. Семеро стало, да так тесно, что рукавичка того и гляди, разорвется.

А тем временем дед хватился — нету рукавички. Он тогда вернулся искать ее. А собачка вперед побежала. Бежала, бежала, смотрит — лежит рукавичка и пошевеливается. Собачка тогда:

— Гав-гав-гав!

Звери испугались, из рукавички вырвались — да врассыпную по лесу.

А дед пришел и забрал рукавичку.

Посадил дед репку. Выросла репка большая-пребольшая.

Пошел дед репку рвать: тянет-потянет, вытянуть не может!

Позвал дед бабку:

бабка за дедку,

дедка за репку —

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала бабка внучку:

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку —

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала внучка Жучку:

Жучка за внучку,

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку —

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала Жучка кошку:

кошка за Жучку,

Жучка за внучку,

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку —

тянут-потянут, вытянуть не могут!

Позвала кошка мышку:

мышка за кошку,

кошка за Жучку,

Жучка за внучку,

внучка за бабку,

бабка за дедку,

дедка за репку —

тянут-потянут, — вытянули репку!

Было это ещё в старое недоброе время.

Всю свою жизнь прослужил богатому хозяину старый пёс Полкан: двор стерёг и с хозяйскими ребятишками по улице бегал. Бывало, начнут ребятишки Полкана за хвост теребить: больно Полкану, а Полкан терпит. Знает, что ма­лые ребята – несмышлёныши.

Служил Полкан, пока старость не пришла. И слышать стал плохо Полкан, и зубы притёрлись. Стал хозяин на Пол­кана покрикивать, стал куском хлеба попрекать, а потом и совсем со двора прогнал.

Пошёл Полкан в лес, куда глаза смотрят, куда ноги не­сут. «Как-нибудь,– думает, – проживу в лесу со зве­рями».

Забрёл как-то Полкан в тёмный лес, в густую чащобу.

А проходил глухими местами медведь Михайло Ивано­вич. Почуял медведь пёсий дух, заглянул в чащобу. Смот­рит: под деревом голодный пёс Полкан лежит.

– Ты как, Полканушка, к нам в тёмный лес пожаловал?

– Ах, Михайло Иванович, – отвечает Полкан,-  не ду­мал, не гадал я в лес уходить, да нужда погнала. Выгнал меня со двора злой хозяин.

– Не горюй, Полканушка,– говорит медведь, – я на­учу тебя, что делать. Расскажи-ка мне, где у твоего хозяина бабы с ребятами рожь жнут.

Рассказал Полкан медведю, где бабы жнут.

– Слушай хорошенько да мотай на ус,– говорит мед­ведь.- Пойдём мы в то поле, подкрадусь я к жницам ти­хонько, схвачу из люльки хозяйского ребёнка и унесу в лес. А ты меня догоняй. Отними ребенка и отнеси хозяйской же­не. Сам увидишь, что потом будет.

Как сказал медведь, так всё и вышло. Подкрался мед­ведь к жницам, ребёнка из люльки схватил — и скорей в лес! Увидели бабы медведя, серпы побросали, стали кри­чать:

– Ай-яй-яй! Ай-яй-яй! Медведь младенца унёс!

А медведя и след простыл.

Откуда ни возьмись, старый Полкан. Кинулся Полкан в лес за медведем. Отнял у медведя ребёнка, тихохонько принёс, положил перед хозяйской женой.

– Глядите, глядите, бабоньки!— закричали жницы. – Ведь это Полкан наш старый, он у медведя младенца от­бил!..

Стали ласкать Полкана бабы, стали его хлебом кормить.

Привели бабы Полкана к хозяину на двор и говорят:

Прогнал ты Полкана со двора, а он твоего младенца

спас – отнял у медведя. Надо Полкана беречь и кормить.

Обрадовался хозяин. Дали Полкану мяса, дали молока. Стал Полкан жить-поживать. Живёт Полкан, вспоминает лесного друга, медведя: «Ну и медведь, ну и Михаиле Ива­нович! Вовек не забуду нашу крепкую дружбу!»

Жили-были кот, дрозд да петушок — золотой гребешок. Жили они в лесу, в избушке. Кот да дрозд ходят в лес дрова рубить, а петушка одного оставляют.

Уходят — строго наказывают:

—Мы пойдем далеко, а ты оставайся домовничать, да голоса не подавай; когда придет лиса, в окошко не выглядывай.

Проведала лиса, что кота и дрозда дома нет, прибежала к избушке, села под окошко и запела:

—Петушок, петушок,

Золотой гребешок,

Масляна головушка,

Шелкова бородушка,

Выгляни в окошко,

Дам тебе горошку.

Петушок и выставил головку в окошко. Лиса схватила его в когти, понесла в свою нору.

Закричал петушок:

—Несет меня лиса

За темные леса,

За быстрые реки,

За высокие горы…

Кот и дрозд, спасите меня!..

Кот и дрозд услыхали, бросились в погоню и отняли у лисы петушка.

В другой раз кот и дрозд пошли в лес дрова рубить и опять наказывают:

—Ну, теперь, петух, не выглядывай в окошко, мы еще дальше пойдем, не услышим твоего голоса.

Они ушли, а лиса опять прибежала к избушке и запела:

—Петушок, петушок,

Золотой гребешок,

Масляна головушка,

Шелкова бородушка,

Выгляни в окошко,

Дам тебе горошку.

Петушок сидит помалкивает. А лиса — опять:

—Бежали ребята,

Рассыпали пшеницу,

Курицы клюют,

Петухам не дают…

Петушок и выставил головку в окошко:

—Ко-ко-ко! Как не дают?!

Лиса схватила его в когти, понесла в свою нору.

Закричал петушок:

—Несет меня лиса

За темные леса,

За быстрые реки,

За высокие горы…

Кот и дрозд, спасите меня!..

Кот и дрозд услыхали, бросились в погоню. Кот бежит, дрозд летит… Догнали лису — кот дерет, дрозд клюет, и отняли петушка.

Долго ли, коротко ли, опять собрались кот да дрозд в лес дрова рубить. Уходя, строго-настрого наказывают петушку:

—Не слушай лисы, не выглядывай в окошко, мы еще дальше уйдем, не услышим твоего голоса.

И пошли кот да дрозд далеко в лес дрова рубить. А лиса — тут как тут: села под окошечко и поет:

—Петушок, петушок,

Золотой гребешок,

Масляна головушка,

Шелкова бородушка,

Выгляни в окошко,

Дам тебе горошку.

Петушок сидит помалкивает. А лиса — опять:

—Бежали ребята,

Рассыпали пшеницу,

Курицы клюют,

Петухам не дают…

Петушок все помалкивает. А лиса — опять:

—Люди бежали,

Орехов насыпали,

Куры-то клюют,

Петухам не дают…

Петушок и выставил головку в окошко:

—Ко-ко-ко! Как не дают?!

Лиса схватила его в когти плотно, понесла в свою нору, за темные леса, за быстрые реки, за высокие горы…

Сколько петушок ни кричал, ни звал — кот и дрозд не услышали его. А когда вернулись домой — петушка-то нет.

Побежали кот и дрозд по лисицыным следам. Кот бежит, дрозд летит… Прибежали к лисицыной норе. Кот настроил гусельцы и давай натренькивать:

—Трень, брень, гусельцы,

Золотые струночки…

Еще дома ли Лисафья-кума,

Во своем ли теплом гнездышке?

Лисица слушала, слушала и думает:

«Дай-ка посмотрю — кто это так хорошо на гуслях играет, сладко напевает».

Взяла да и вылезла из норы. Кот и дрозд ее схватили — и давай бить-колотить. Били и колотили, покуда она ноги не унесла.

Взяли они петушка, посадили в лукошко и принесли домой. И с тех пор стали жить да быть, да и теперь живут.

Шёл Ёжик домой. По дороге нагнал его Заяц, и пошли они вместе. Вдвоём дорога вдвое короче. До дома далеко — идут, разговаривают. А поперёк дороги палка лежала. За разговором Заяц её не заметил — споткнулся, чуть было не упал.

— Ах, ты!.. — рассердился Заяц. Наподдал палку ногой, и она далеко в сторону отлетела.

А Ёжик поднял палку, закинул её себе на плечо и побежал догонять Зайца.

Увидел Заяц у Ежа палку, удивился:

— Зачем тебе палка? Что в ней толку?

— Эта палка не простая, — объяснил Ёжик. — Это палочка-выручалочка.

Заяц в ответ только фыркнул. Пошли они дальше и дошли до ручья.

Заяц одним прыжком перескочил через ручей и крикнул уже с другого берега:

— Эй, Колючая Голова, бросай свою палку, тебе с нею сюда не перебраться!

Ничего не ответил Ёжик, отступил немного назад, разбежался, воткнул на бегу палку в середину ручья, одним махом перелетел на другой берег и стал рядом с Зайцем как ни в чём не бывало.

Заяц от удивления даже рот разинул:

— Здорово ты, оказывается, прыгаешь!

— Я прыгать совсем не умею, — сказал Ёжик, — это палочка-выручалочка — через всё-скакалочка мне помогла.

Пошли дальше. Прошли немного и вышли к болоту.

Заяц с кочки на кочку прыгает. Ёжик позади идёт, перед собой палкой дорогу проверяет.

— Эй, Колючая Голова, что ты там плетёшься еле-еле? Наверно, твоя палка…

Не успел Заяц договорить, как сорвался с кочки и провалился в трясину по самые уши. Вот-вот захлебнётся и утонет.

Перебрался Ёжик на кочку, поближе к Зайцу, и кричит:

— Хватайся за палку! Да покрепче!

Ухватился Заяц за палку. Ёжик изо всех сил дёрнул и вытянул своего друга из болота.

Когда выбрались на сухое место, Заяц говорит Ежу:

— Спасибо тебе, Ёжик, спас ты меня.

— Что ты! Это палочка-выручалочка — из беды-вытягалочка.

Пошли дальше и у самой опушки большого тёмного леса увидели на земле птенчика. Он выпал из гнезда и жалобно пищал, а родители кружились над ним, не зная, что делать.

— Помогите, помогите! — чирикали они.

Гнездо высоко — никак не достанешь. Ни Ёж, ни Заяц по деревьям лазить не умеют. А помочь надо

Думал Ёжик, думал и придумал.

— Становись лицом к дереву! — скомандовал он Зайцу.

Заяц стал лицом к дереву. Ёжик посадил птенца на кончик своей палки, залез с ней Зайцу на плечи, поднял как мог палку и достал почти до самого гнезда. Птенчик ещё раз пискнул и прыгнул прямо в гнездо.

Вот обрадовались его папа и мама! Вьются вокруг Зайца и Ежа, чирикают:

— Спасибо, спасибо, спасибо!

А Заяц говорит Ежу:

— Молодец, Ёжик! Хорошо придумал!

— Что ты! Это всё палочка-выручалочка — наверх-поднималочка!

Вошли в лес. Чем дальше идут, тем лес гуще, тем нее. Страшно Зайцу. А Ёжик виду не подаёт: идёт впереди, палкой ветки раздвигает.

И вдруг из-за дерева прямо на них огромный Волк выскочил, загородил дорогу, зарычал:

— Стой!

Остановились Заяц с Ежом. Волк облизнулся, лязгнул зубами и сказал:

— Тебя, Ёж, я не трону, ты колючий, а вот тебя, Косой, целиком съем, с хвостом и ушами!

Задрожал Зайчик от страха, побелел весь, как в зимнюю пору, бежать не может: ноги к земле приросли. Закрыл глаза — сейчас его Волк съест.

Только Ёжик не растерялся: размахнулся своей палкой и что есть силы огрел Волка по спине.

Взвыл Волк от боли, подпрыгнул — и бежать…

Так и убежал, ни разу не обернувшись.

— Спасибо тебе, Ёжик, ты меня теперь и от Волка спас!

— Это палочка-выручалочка — по врагу-ударялочка, — ответил Ёжик.

Пошли дальше. Прошли лес и вышли на дорогу. А дорога тяжёлая, в гору идёт. Ёжик впереди топает, на палочку опирается, а бедный Заяц отстал, чуть не падает от усталости. До дома совсем близко, а Заяц дальше идти не может.

— Ничего, — сказал Ёжик, — держись за мою палочку.

Ухватился Заяц за палку, и потащил его Ёжик в гору. И показалось Зайцу, будто идти легче стало.

— Смотри-ка, — говорит он Ежу, — твоя палочка-выручалочка и на этот раз мне помогла.

Так и привёл Ёжик Зайца к нему домой, а там давно его поджидала Зайчиха с зайчатами. Радуются встрече, а Заяц и говорит Ежу:

— Кабы не эта твоя волшебная палочка-выручалочка, не видать бы мне родного дома.

Усмехнулся Ёжик и говорит:

— Бери от меня в подарок эту палочку, может быть, она тебе ещё пригодится.

Заяц даже опешил:

— А как же сам ты без такой волшебной палочки-выручалочки останешься?

— Ничего, — ответил Ёжик, — палку всегда найти можно, а вот выручалочку, — он постучал себе по лбу, — а выручалочка-то вот она где!

Тут всё понял Заяц.

— Верно ты сказал: важна не палка, а умная голова да доброе сердце!

Жили-были дедушка да бабушка. Была у них внучка Машенька.

Собрались раз подружки в лес — по грибы да по ягоды. Пришли звать с собой и Машеньку.

— Дедушка, бабушка, — говорит Машенька, — отпустите меня в лес с подружками!

Дедушка с бабушкой отвечают:

— Иди, только смотри от подружек не отставай — не то заблудишься.

Пришли девушки в лес, стали собирать грибы да ягоды. Вот Машенька — деревце за деревце, кустик за кустик — и ушла далеко-далеко от подружек.

Стала она аукаться, стала их звать. А подружки не слышат, не отзываются.

Ходила, ходила Машенька по лесу — совсем заблудилась.

Пришла она в самую глушь, в самую чащу. Видит-стоит избушка. Постучала Машенька в дверь — не отвечают. Толкнула она дверь, дверь и открылась.

Вошла Машенька в избушку, села у окна на лавочку.

Села и думает:

„Кто же здесь живёт? Почему никого не видно?..» А в той избушке жил большущий медведь. Только его тогда дома не было: он по лесу ходил. Вернулся вечером медведь, увидел Машеньку, обрадовался.

— Ага, — говорит, — теперь не отпущу тебя! Будешь у меня жить. Будешь печку топить, будешь кашу варить, меня кашей кормить.

Потужила Маша, погоревала, да ничего не поделаешь. Стала она жить у медведя в избушке.

Медведь на целый день уйдёт в лес, а Машеньке наказывает никуда без него из избушки не выходить.

— А если уйдёшь, — говорит, — всё равно поймаю и тогда уж съем!

Стала Машенька думать, как ей от медведя убежать. Кругом лес, в какую сторону идти — не знает, спросить не у кого…

Думала она, думала и придумала.

Приходит раз медведь из лесу, а Машенька и говорит ему:

— Медведь, медведь, отпусти меня на денёк в деревню: я бабушке да дедушке гостинцев снесу.

— Нет, — говорит медведь, — ты в лесу заблудишься. Давай гостинцы, я их сам отнесу!

А Машеньке того и надо!

Напекла она пирожков, достала большой-пребольшой короб и говорит медведю:

— Вот, смотри: я в короб положу пирожки, а ты отнеси их дедушке да бабушке. Да помни: короб по дороге не открывай, пирожки не вынимай. Я на дубок влезу, за тобой следить буду!

— Ладно, — отвечает медведь, — давай короб! Машенька говорит:

— Выйди на крылечко, посмотри, не идёт ли дождик! Только медведь вышел на крылечко, Машенька сейчас же залезла в короб, а на голову себе блюдо с пирожками поставила.

Вернулся медведь, видит — короб готов. Взвалил его на спину и пошёл в деревню.

Идёт медведь между ёлками, бредёт медведь между берёзками, в овражки спускается, на пригорки поднимается. Шёл-шёл, устал и говорит:

Сяду на пенёк, 
Съем пирожок!

А Машенька из короба:

Вижу, вижу! 
Не садись на пенёк, 
Не ешь пирожок! 
Неси бабушке, 
Неси дедушке!

— Ишь какая глазастая, — говорит медведь, — всё видит! Поднял он короб и пошёл дальше.

Шёл-шёл, шёл-шёл, остановился, сел и говорит:

Сяду на пенёк, 
Съем пирожок!

А Машенька из короба опять:

Вижу, вижу! 
Не садись на пенёк, 
Не ешь пирожок! 
Неси бабушке, 
Неси дедушке!

Удивился медведь:

— Вот какая хитрая! Высоко сидит, далеко глядит! Встал и пошёл скорее.

Пришёл в деревню, нашёл дом, где дедушка с бабушкой жили, и давай изо всех сил стучать в ворота:

— Тук-тук-тук! Отпирайте, открывайте! Я вам от Машеньки гостинцев принёс.

А собаки почуяли медведя и бросились на него. Со всех дворов бегут, лают.

Испугался медведь, поставил короб у ворот и пустился в лес без оглядки.

Вышли тут дедушка да бабушка к воротам. Видят- короб стоит.

— Что это в коробе? — говорит бабушка.

А дедушка поднял крышку, смотрит и глазам своим не верит: в коробе Машенька сидит — живёхонька и здоровёхонька.

Обрадовались дедушка да бабушка. Стали Машеньку обнимать, целовать, умницей называть.

Шла лисичка по дорожке, нашла скалочку. Подняла и пошла дальше.

Пришла в деревню и стучится в избу:
— Стук-стук-стук!
— Кто там?
— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— У нас и без тебя тесно.
— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.

Её пустили.

Вот она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку.
Рано утром лисичка встала, сожгла свою скалочку, а потом и спрашивает:
— Где же моя скалочка? Давайте мне за неё курочку!
Мужик — делать нечего! — отдал ей за скалочку курочку.

Взяла лисичка курочку, идёт да поёт:

— Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку,
За скалочку взяла курочку!

Пришла она в другую деревню:
— Стук-стук-стук!
— Кто там?

— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— У нас и без тебя тесно.
— Да я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, курочку под печку.

Её пустили.

Лисичка легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, а курочку под печку.
Рано утром лисичка потихоньку встала, схватила курочку, съела, а после и говорит:
— Где же моя курочка? Давайте мне за неё гусочку!
Ничего не поделаешь, пришлось хозяину отдавать ей за курочку гусочку.

Взяла лисичка гусочку, идёт да поёт:

— Шла лисичка по дорожке,
Нашла скалочку,
За скалочку взяла курочку,
За курочку взяла гусочку!

Пришла она под вечер в третью деревню:

— Стук-стук-стук!
— Кто там?
— Я, лисичка-сестричка! Пустите переночевать!
— Да у нас и без тебя тесно.
— А я не потесню вас: сама лягу на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.

Её пустили.
Вот она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку.

Утром, чуть свет, лисичка вскочила, схватила гусочку, съела да и говорит:
— А где же моя гусочка? Давайте мне за неё девочку!
А мужику девочку жалко отдавать. Посадил он в мешок большую собаку и отдал лисе:
— Бери, лиса, девочку!

Вот лиса взяла мешок, вышла на дорогу и говорит:
— Девочка, пой песни!
А собака в мешке как зарычит!

Лиса испугалась, бросила мешок — да бежать…
Тут собака выскочила из мешка — да за ней!

Лиса от собаки бежала-бежала да под пенёк в нору юркнула. Сидит там и говорит:
— Ушки мои, ушки! Что вы делали?
— Мы всё слушали.
— А вы, ножки, что делали?
— Мы всё бежали.
— А вы, глазки?
— Мы всё глядели.
— А ты, хвост?
— А я всё тебе мешал бежать.
— А, ты всё мешал! Ну постой же, я тебе задам! — И высунула хвост из норы. — Ешь его, собака!
Тут собака ухватилась за лисий хвост, вытащила лисицу из норы и давай её трепать!

Лиса с журавлем подружились.

Вот вздумала лиса угостить журавля, пошла звать его к себе в гости:

— Приходи, куманек, приходи, дорогой! Уж я тебя угощу!

Пошел журавль на званный пир. А лиса наварила манной каши и размазала по тарелке. Подала и потчевает:

— Покушай, голубчик куманек, — сама стряпала.

Журавль стук-стук носом по тарелке, стучал, стучал — ничего не попадает!

А лисица лижет себе да лижет кашу, так все сама и съела.

Кашу съела и говорит:

— Не обессудь, куманек! Больше потчевать нечем.

Журавль ей отвечает:

— Спасибо, кума, и на этом! Приходи ко мне в гости.

На другой день приходит лиса к журавлю, а он приготовил окрошку, наклал в кувшин с узким горлышком, поставил на стол и говорит:

— Кушай, кумушка! Право, больше нечем потчевать.

Лиса начала вертеться вокруг кувшина. И так зайдет, и эдак, и лизнет его, и понюхает-то, — никак достать не может: не лезет голова в кувшин.

А журавль клюет себе да клюет, пока все не съел.

— Ну, не обессудь, кума! Больше угощать нечем!

Взяла лису досада. Думала, что наестся на целую неделю, а домой пошла — не солоно хлебала. Как аукнулось, так и откликнулось!

С тех пор и дружба у лисы с журавлем врозь.

Лиса и рак стоят вместе и говорят промеж себя. Лиса говорит раку:

— Давай с тобой перегоняться.

Рак:

— Что ж, лиса, ну давай!

Начали перегоняться. Лишь лиса побежала, рак уцепился лисе за хвост. Лиса до места добежала, а рак не отцепляется. Лиса обернулась посмотреть, вернула хвостом, рак отцепился и говорит:

— А я давно уж жду тебя тут.

Тетерев сидел на дереве. Лисица подошла к нему и говорит:

— Здравствуй, Тетеревочек, мой дружочек! Как услышала твой голосочек, так и пришла тебя проведать.

— Спасибо на добром слове, — сказал Тетерев.

Лисица притворилась, что не расслышала и говорит:

— Что говоришь? Не слышу. Ты бы Тетеревочек, мой дружочек, сошел на травушку погулять, поговорить со мной, а то я с дерева не расслышу.

Тетерев сказал:

— Боюсь я сходить на траву. Нам птицам опасно ходить по земле.

— Или ты меня боишься? — сказала Лисица.

— Не тебя, так других зверей боюсь, — сказал Тетерев. — Всякие звери бывают.

—Нет, Тетеревочек, мой дружочек, нынче указ объявлен, чтобы по всей земле мир был. Нынче уж звери друг друга не трогают.

— Вот это хорошо, — сказал тетерев, — а то вот собаки бегут; кабы по-старому, тебе бы уходить надо, а теперь тебе бояться нечего.

Лисица услыхала про собак, навострила уши и хотела бежать.

— Куда ж ты? — сказал тетерев. — Ведь нынче указ, собаки не тронут.

— А кто их знает! — сказала лиса. — Может, они указ не слыхали.

И убежала.

Вариант 1

Жили-были дед да баба

Была у них курочка ряба.

Снесла курочка яичко, не простое — золотое.

— Дед бил, бил — не разбил

— Баба била, била — не разбила.

Мышка бежала, хвостиком задела, яичко упало и разбилось.

Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет:

— Не плачь, дед, не плачь, баба: снесу вам яичко не золотое — простое!

Вариант 2

Жил себе дед да баба, у них была курочка Ряба; снесла под полом яичко — пестро, востро, костяно, мудрено! Дед бил — не разбил, баба била — не разбила, а мышка прибежала да хвостиком раздавила. Дед плачет, баба плачет, курочка кудкудачет, ворота скрипят, со двора щепки летят, на избе верх шатается!

Шли за водою поповы дочери, спрашивают деда, спрашивают бабу:

— О чем вы плачете?

— Как нам не плакать! — отвечают дед да баба. — Есть у нас курочка Ряба; снесла под полом яичко — пестро, востро, костяно, мудрено! Дед бил — не разбил, баба била — не разбила, а мышка прибежала да хвостиком раздавила.

Как услышали это поповы дочери, со великого горя бросили ведра наземь, поломали коромысла и воротились домой с пустыми руками.

— Ах, матушка! — говорят они попадье. — Ничего ты не знаешь, ничего не ведаешь, а на свете много деется: живут себе дед да баба, у них курочка Ряба; снесла под полом яичко — пестро, востро, костяно, мудрено! Дед бил — не разбил, баба била — не разбила, а мышка прибежала да хвостиком раздавила. Оттого дед плачет, баба плачет, курочка кудкудачет, ворота скрипят, со двора щепки летят, на избе верх шатается. А мы, идучи за водою, ведра побросали, коромысла поломали!

На ту пору попадья плачет, и курочка кудкудачет, тотчас с великого горя опрокинула квашню и все тесто разметала по полу.

Пришел поп с книгою.

— Ах, батюшка! — сказывает ему попадья. — Ничего ты не знаешь, ничего не ведаешь, а на свете много деется: живут себе дед да баба, у них курочка Ряба; снесла под полом яичко — пестро, востро, костяно, мудрено! Дед бил — не разбил, баба била — не разбила, а мышка прибежала да хвостиком раздавила. Оттого дед плачет, баба плачет, курочка кудкудачет, ворота скрипят, со двора щепки летят, на избе верх шатается! Наши дочки, идучи за водою, ведра побросали, коромысла поломали, а я тесто месила да со великого горя все по полу разметала!

Поп затужил-загоревал, свою книгу в клочья изорвал.

На лесной опушке, в тепленькой избушке, жили-были три братца: воробей крылатый, мышонок мохнатый да блин масленый.

Воробей с поля прилетел, мышонок от кота удрал, блин со сковороды убежал.

Жили они, поживали, друг друга не обижали. Каждый свою работу делал, другому помогал. Воробей еду приносил — с полей зерен, из лесу грибов, с огорода бобов. Мышонок дрова рубил, а блин щи да кашу варил.

Хорошо жили. Бывало, воробей с охоты воротится, ключевой водой умоется, сядет на лавку отдыхать. А мышь дрова таскает, на стол накрывает, ложки крашеные считает. А блин у печи — румян да пышен — щи варит, крупной солью солит, кашу пробует.

Сядут за стол — не нахвалятся. Воробей говорит:

— Эх, щи так щи, боярские щи, как хороши да жирны!

А блин ему:

— А я, блин масленый, окунусь в горшок да вылезу — вот щи и жирные!

А воробей кашу ест, похваливает:

— Ай каша, ну и каша — горазд горяча!

А мышь ему:

— А я дров навезу, мелко нагрызу, в печь набросаю, хвостиком разметаю — хорошо в печи огонь горит — вот и горяча!

— Да и я, — говорит воробей, — не промах: соберу грибов, натащу бобов — вот вы и сыты!

Так они жили, друг друга хвалили, да и себя не обижали.

Только раз призадумался воробей.

«Я, — думает, — целый день по лесу летаю, ножки бью, крылышки треплю, а они как работают? С утра блин на печи лежит — нежится, а только к вечеру за обед берется. А мышь с утра дрова везет да грызет, а потом на печь заберется, на бок перевернется, да и спит до обеда. А я с утра до ночи на охоте — на тяжкой работе. Не бывать больше этому!»

Рассердился воробей — ножками затопал, крыльями захлопал и давай кричать:

— Завтра же работу поменяем!

Ну, ладно, хорошо. Блин да мышонок видят, что делать нечего, на том и порешили. На другой день утром блин пошел на охоту, воробей — дрова рубить, а мышонок — обед варить.

Вот блин покатился в лес. Катится по дорожке и поет:

Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок!

Бежал, бежал, а навстречу ему Лиса Патрикеевна.

— Ты куда, блинок, бежишь-спешишь?

— На охоту.

— А какую ты, блинок, песенку поешь?

Блин заскакал на месте да и запел:

Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок,
На сметанке мешан,
На маслице жарен!
Прыг-скок,
Прыг-скок,
Я — масленый бок!

— Хорошо поешь, — говорит Лиса Патрикеевна, а сама ближе подбирается. — Так, говоришь, на сметане мешан?

А блин ей:

— На сметане да с сахаром!

А лиса ему:

— Прыг-скок, говоришь?

Да как прыгнет, да как фыркнет, да как ухватит за масленый бок — ам!

А блин кричит:

— Пусти меня, лиса, в дремучие леса, за грибами, за бобами — на охоту!

А лиса ему:

— Нет, я съем тебя, проглочу тебя, со сметаной, с маслом да и с сахаром!

Блин бился, бился, еле от лисы вырвался, — бок в зубах оставил, — домой побежал!

А дома-то что делается!

Стала мышка щи варить: чего ни положит, а щи все не жирны, не хороши, не маслены.

«Как, — думает, — блин щи варил? А, да он в горшок нырнет да выплывет, и станут щи жирные!»

Взяла мышка да и кинулась в горшок. Обварилась, ошпарилась, еле выскочила! Шубка повылезла, хвостик дрожмя дрожит. Села на лавку да слезы льет.

А воробей дрова возил: навозил, натаскал да давай клевать, на мелкие щепки ломать. Клевал, клевал, клюв на сторону своротил. Сел на завалинку и слезы льет.

Прибежал блин к дому, видит: сидит воробей на завалинке — клюв на сторону, слезами воробей заливается. Прибежал блин в избу — сидит мышь на лавке, шубка у ней повылезла, хвостик дрожмя дрожит.

Как увидели, что у блина полбока съедено, еще пуще заплакали.

Тут блин и говорит:

— Так всегда бывает, когда один на другого кивает, свое дело делать не хочет.

Тут воробей со стыда под лавку забился.

Ну, делать нечего, поплакали-погоревали, да и стали снова жить-поживать по-старому: воробей еду приносить, мышь дрова рубить, а блин щи да кашу варить.

Так они живут, пряники жуют, медком запивают, нас с вами вспоминают.